— Да, батя, — кивнул Денис, — оно самое, и я останусь с Сергеем Михайловичем, с ним даже женщина не спасовала. Отобьёмся.

Алексей Петрович посмотрел на сына с любовью и сказал с некоторой завистью:

— Теперь молодёжь бесшабашная, придётся к ней подходы менять.

Вошла Вера.

— Мы тут с Дашей посоветовались и решили вас вперёд пропустить, чтобы над душой не стояли, да и пар мужикам покрепче нужен, а нам не особенно.

Она разложила широкие махровые полотенца, простыни, мыло и мочалку.

Денис скрылся в парилке, вернулся довольный.

— Вода в баке — кипяток, к булыжникам не прикасайтесь — обожжётесь, сейчас подброшу пару полешек и приступим. Сергей Михайлович, вам как гостю на выбор: сперва посуху в сауне прожаритесь или сразу начнём париться?

— Пожалуй, сперва сауна…

— Это правильно, наоборот только кожу намучаешь. Тогда разоблачаемся — и за мной, занимаем нижний полок, высушимся, как воблы, хоть к пиву подавай.

— Кстати, напомнил, — оживился Сергей. — Ты моё поручение выполнил?

— Само собой. Ящик пива и полмешка воблы в кузове дожидаются, как раз перед вашим возвращением подвезли.

— В кузове они лишние, — заметил Сергей, — пяток бутылок сюда тащи и с десяток рыбин, пожирнее, остальное для рудника сохраним.

Калились камни. Сергей сидел, уставившись в одну точку, товарищи тоже не проявляли особого восторга. Подумал: «Не по-русски это, тупое сопротивление жару, ни расслабления, ни наслаждения, словно водку пьёшь не в охотку, а по необходимости — всё время следишь, как бы не опьянеть и лишнего не сболтнуть. Скучно и нудно! Нет, финская баня не по мне, она для заторможенных». — Захотелось встать, едва сдержался, чтобы не обидеть хозяев.

Алексей Петрович, убедившись, что гость в полной мере оценил недостатки заморской бани, открыл и закрыл форточку, чтобы немного проветрить, окунул веник в тазик с холодной водой и, помахивая им то под потолком, то над полом, стал приговаривать:

— Начнём с пара мягкого, доброго, словно матушка своего младенца в байковое одеяльце закутывает. — Брызнул на камни — зашипели они, недовольные: мол, зачем их покой нарушили. Алексей Петрович ещё раз брызнул, успокаивая: — Ничего, привыкайте, нам служите, а не себя ублажаете, не лопните, не расколетесь. — Показал, чтоб Сергей ложился, а Денис перебирался на верхний полок, набрал в таз кипятка и начал колдовать.

— Теперь, бригадир, распластайся, расслабь животик, свесь руки. — Он окунул веник в воду и стал водить им вдоль тела, не прикасаясь, изредка стряхивая обжигающие капли то на руки Сергея, то на ноги, то на спину. — Увидев, что гость больше терпит, чем наслаждается, долил в таз малость холодной воды и предупредил: — Я сейчас веничком пошлёпаю. — Заглянул в глаза. — Ну как, пронизывает? Пробирает до самых косточек?

— Да-да-да, — соглашался Сергей вначале через силу, но вскоре замурлыкал, как кот.

Алексей Петрович, убедившись, что гость поймал удовольствие, прекратил священнодействовать. Но от увиденного огорчился:

— А у тебя, москвич, с нервишками непорядок, кожа красными пятнами покрылась. Что-то произошло с тобой, словно под моральным гнётом находился или того хуже — в бою побывал. — Но расспрашивать не стал, снова взмахнул веником. — Ладно, попробую ещё, ласково, может, отойдут сосуды от скованности. — Перевернул Сергея на спину, скрестил ему руки на груди, стал обмахивать то тёплым, то горячим веником, потом также бока и спину. Через некоторое время разрешил подняться и отдохнуть в предбаннике. Вслед вышел Денис.

Сергей вернулся и тут же снова попал в заботливые руки. Его мыли и споласкивали, пока он не заблестел, как полированное серебро.

Алексей Петрович повертел гостя перед окошком, похвалил себя за мастерство и, не подумав о последствиях, спросил об ощущениях.

— Ну что, Сергей Михайлович, как она жизнь? Сил прибавилось?

— Ещё сколько, — бодро заверил Сергей и полез на верхний полок.

— Ты не хорохорься, баня гонористых не уважает, мы не девицы, чтобы перед нами выставляться, — урезонил Алексей Петрович, но за ногу сдёргивать не решился.

Отец попарил и помыл сына, потом он отца, а гость всё лежал.

— Ты бы завязывал, в предбанничке охолонул, — посоветовал Алексей Петрович.

— Да мне хорошо, ни пара, ни жара не чувствую, — удивлялся своим ощущениям Сергей.

Остался один. Полежал на спине, на левом боку, на правом… к товарищам потянуло… В предбаннике сел на табурет… как-то плавно повело вбок… в провал… Очнулся — лежит на лавке, укрытый простынёй, Денис холодной водой в лицо брызгает.

— Оклемался, — послышался голос Алексея Петровича и просьба: — Идём-ка, Михалыч, во двор, на ветерок, сядем в тенёчке за столик.

Денис принёс пиво, кружки, воблу и ножички сдирать с неё кожу.

Вера, увидев, что мужики принялись за пиво, крикнула с порога:

— Вы всё? Или это промежуточный привал?

— Пожалуй, достаточно, — отозвался Сергей, вспомнив пережитое.

— Тогда наша очередь. — Она позвала Дашу, а мужчин предупредила, чтобы без неё в гостиную не заходили.

В бане женщины мысленно поблагодарили за чистоту и порядок: «На полу ни пузырька пены, оба полока сухие, тазики блестят, бак и фляга наполнены водой под самые крышки».

Сибиряки посмотрели на москвича — вроде отошёл, пододвинули ему кружку. Денис разлил всем пиво мастерски, с пеной. Выпили. В полном умиротворении они не спеша, потягивая горьковато-терпкий напиток и смакуя жирную воблу, наслаждались жизнью.

Алексею Петровичу захотелось поделиться мыслями, узнать мнение столичного гостя, посмотрел с лукавинкой:

— Сергей Михайлович, как вы думаете, что важнее: везение или осмотрительность?

Сергей даже головой замотал:

— Ну и вопросик! Непонятно.

— А вы не торопитесь с ответом, — развеселился сибирский философ, — послушайте, потом скажите. Забавная история.

Был у меня знакомый шофёр, кстати, тоже горожанин, невезучий каких мало. Приезжал он ко мне отдохнуть, в баньке попариться. Так вот, однажды парились мы, парились, так славно, что он из окружающего мира выпал.

— В обморок упал? — подсказал Сергей.

— Не совсем, забыл, где находится. Булыжники в каменке накалились, но ведь они не железные, со стороны не видать, что с ними деется, а помнить надо, в общем, прислонился к ним — кожа зашипела, горелым мясом запахло, образовались три отпечатка разной формы. Долго сокрушался, что не повезло ему.

— Какое же это невезение, — удивился Сергей, — просто характер у него неосмотрительный.

— Михалыч, — закончил рассказывать историю Алесей Петрович, — он понял, что выставляет себя в невыгодном свете, и стал по-новому объяснять, особенно женщинам, мол, это у него родимые пятна.

— Это не пятна, а клейма, что он отроду недотёпа, — поддержал Сергея Денис.

— Ладно, слушайте другую, — миролюбиво продолжил Алексей Петрович: — Поехали мы с ним за орешками, путь не близкий, а хочется. Вообще-то мы по стволам дубиной колотим, потом шишки внизу собираем, а ему утомительно. Выбрал