– Тринадцать дней, – сказала я, ведя пальцем по дверному косяку нашей комнаты. Джейми сделал на нем зарубки по числу дней своей службы в армии и перечеркивал одну каждый раз, когда вечером ложился спать. – Ты делал такие пометки, когда сидел в тюрьме?

– Не в Форт-Уильяме или Бастилии, – подумав, ответил он. – В Ардсмуре… да, там мы так делали. – Встав позади меня, он поглядел на дверной косяк и длинную линию аккуратных зарубок. – Если б Йен не ушел, мы бы, наверное, сбежали.

Становилось ясно, что форт не перенесет атаки тех сил, что – несомненно – уже на подходе к нему. Разведчики все чаще приходили с докладами об армии Бергойна. Скудные вести рождали тревогу. А Сент-Клер никак не мог заставить себя приказать всем покинуть форт.

– Генерал не хочет, чтобы пошли разговоры о том, что он потерял Тикондерогу. Еще бы, удар по репутации! – сказал Джейми так ровно, что стало ясно – он злится.

– Но он все равно ее потеряет. Это неизбежно, так ведь?

– И все же одно дело, если он будет сражаться и проиграет – проиграть бой с превосходящим силами противником почетно. Но сдать врагу без битвы? Сент-Клер не может смириться с этой мыслью… Хотя не такой уж он и негодяй, – задумчиво добавил Джейми. – Я поговорю с ним еще раз. Мы все поговорим.

«Все» подразумевало тех командиров ополчения, которые могли высказаться откровенно. Часть офицеров регулярной армии разделяла настроения ополченцев, однако субординация не позволяла им говорить напрямую с Сент-Клером.

Я тоже не считала Артура Сент-Клера негодяем – впрочем, как и глупцом. Он знал – не мог не знать, – какова будет цена сражения. И цена поражения.

– Он дожидается Уиткомба. Надеется услышать от него, что у Бергойна нет серьезной артиллерии, – сказал Джейми.

Форт вполне мог выдержать обычную осаду: окружающие фермы поставляли достаточно фуража и провианта, артиллерия у Тикондероги была, а впридачу – маленький деревянный форт на холме Независимости, гарнизон которого вооружился мушкетами и порохом. Но если противник установит мощную артиллерию на холме Неприступный, форт не устоит.

Я вздохнула и приложила руку к груди, промакивая пот.

– Не могу здесь спать, жарко, как в аду, – резко сказала я.

Мои слова застали Джейми врасплох, и он засмеялся.

– Тебе хорошо – завтра ты будешь спать в палатке, – сердито заявила я.

Часть гарнизона теперь будет находиться снаружи форта – на случай нападения Бергойна.

Англичане приближались, но где именно они сейчас, сколько их и чем они вооружены, оставалось неизвестным.

Это надлежало выяснить Бенджамину Уиткомбу, долговязому рябому детине лет тридцати, одному из тех, кого называют «неутомимыми охотниками» – за умение неделями странствовать по необжитым землям и кормиться тем, что сумеют добыть. Разведчики необщительны и не пользуются благами цивилизации, но крайне ценны. Уиткомб был лучшим разведчиком Сент-Клера; он взял с собой пятерых, чтобы найти место дислокации основного войска Бергойна. Я надеялась, что они вернутся до того, как истечет срок призыва Джейми. Он хотел уйти – я тоже этого безумно хотела, но мы не могли уйти без Йена.

Джейми вдруг развернулся и вошел в комнату.

– Что ты ищешь? – спросила я – он рылся в маленьком сундуке, где хранилась наша немногочисленная одежда и всякая всячина, которая появилась у нас после прихода в форт.

– Свой килт. Раз уж я собрался на переговоры с Сент-Клером, то и выглядеть надо официально.

Я помогла ему одеться, причесала и заплела косичку. Подходящей к случаю куртки не нашлось, но даже в чистой рубахе и с кинжалом Джейми выглядел внушительно.

– Я несколько недель не видела тебя в килте, – восхищенно сказала я. – Уверена, ты произведешь впечатление на генерала даже без розового кушака.

Он улыбнулся и поцеловал меня.

– Вряд ли получится его убедить. Однако не попробовать просто нельзя.

Над озером собирались тучи, угольно-черные на фоне сияющего неба, воздух пах надвигающейся грозой. Подходящее знамение.

* * *

Всеми овладело беспокойство, в такой духоте никто не мог спать, только пить. Я не пила, но и мне было неспокойно. Джейми ушел больше двух часов назад. Меня не интересовало, что Сент-Клер сказал ополчению, но из-за жары и усталости мы не занимались любовью уже целую неделю. Если через несколько дней нам придется сражаться либо бежать, то бог знает, когда вновь выпадет возможность уединиться.

Я наматывала круги по плацу, поглядывая на дом Сент-Клера. Наконец они вышли, и я медленно направилась к Джейми, чтобы он увидел меня и отошел от остальных. Ополченцы постояли друг рядом с другом, ссутулив плечи и раздраженно нагнув головы, и я поняла: Сент-Клер отреагировал на их протест именно так, как предполагал Джейми.

Он медленно и машинально куда-то пошел, заложив руки за спину и задумчиво склонив голову. Я тихо приблизилась, взяла его под руку, и Джейми удивленно глянул на меня.

– Поздно гуляешь, саксоночка. Что-то случилось?

– Ничего. Просто хороший вечер для прогулки по саду.

– По саду, – повторил он, искоса посмотрев на меня.

– Точнее, по саду коменданта – у меня есть ключ. – Я коснулась кармана передника.

Внутри форта было несколько небольших садов, и многие из них использовались с практической пользой – для выращивания овощей. Сад позади дома коменданта разбили много лет назад еще французы. Ныне заброшенный, он зарос травой, чьи семена принесло ветром. Но у него была одна особенность – он примыкал к стене форта, в которой имелась дверь. Я предусмотрительно взяла сегодня ключ от нее у кухарки генерала Сент-Клера, которая пришла ко мне за полосканием для горла. Верну ключ завтра, когда меня пригласят к генералу посмотреть его больное горло.

– Ага, – задумчиво произнес Джейми и повернул обратно к дому коменданта.

Дверь была за домом, незаметная с дороги, и пока охранник у входа разговаривал с прохожим, мы прокрались по аллее к стене. Я тихо прикрыла за нами дверь, заперла ее, положила ключ в карман и скользнула в руки Джейми.

Он поцеловал меня, затем посмотрел в глаза.

– Можешь немного помочь?

– Разумеется, – заверила я и положила руку на его колено, там, где кончался килт. Провела легонько пальцем, наслаждаясь ощущением мягких, курчавых волосков. – М-м-м… ты имел в виду какой-то определенный вид помощи?

После работы он тщательно помылся, но его кожа все равно пахла высохшим потом, грязью и опилками. А еще этот сладковатый и вместе с тем солоновато-мускусный запах…

Моя рука под килтом скользнула вверх, ощущая, как восстает его плоть, и гладкую выемку под пальцами… К моему удивлению, он остановил меня, схватив за скрытую килтом руку.

– Тебе же нужна была помощь?

– Ласкай себя, a nighean, – тихо сказал он.