— Я думал об этом, Ваше Величество, — Пьерсон величаво поклонился. — Вы сами, если позволите напомнить, не раз пеняли мне, что за годы службы в Драгомире и Драгском замке я так и не обзавёлся семьёй. И даже находили это подозрительным. Не без оснований, разумеется.

Слуга умел дерзить, не переходя границы дозволенного. Рагнару это всегда в нём нравилось. Но не сейчас.

Выходец из южных земель последнее время совсем возгордился и стал считать себя одним из самых незаменимых. И был в этом почти прав. И всё же, возможно, доводы Софи, в ответ на которые Рагнар раньше только отшучивался, сейчас не казались такими уж наивными. Или король хотел в это верить, хотя разум, на который он привык полагаться, упрямо твердил обратное: Софи ещё ребёнок, её силы, пусть и увеличенные королевской кровью, не шли ни в какое сравнение с Даром Тёмного ярла из семьи защитников Щита.

— Не забывайте, что пока не сделан окончательный выбор, все они находятся под моей защитой. Все. Надеюсь, вы это поняли? — Рагнар скользнул взглядом по безопаснику, который промолчал и склонил голову.

— Одна из них, возможно, не заслуживает столь щедрого подарка, — робко возразил Бездушный. Вкрадчивым тоном он напомнил о главном, будто король не знал и без него. Значит, слуга Короны припас козырь в рукаве.

Рагнар не ошибся и на этот раз.

— Она старается втереться к вам в доверие и подобраться к Вашему Величеству так близко, насколько это будет возможно. Используя Дар, обаяние или…незапятнанную репутацию семьи, которая, например, верой и правдой служит вам на границе. Возможно, северной.

Слова затронули душу и оставили неприятный осадок. Прав, сукин сын, как обычно прав.

— Без доказательств это просто сплетни и досужие вымыслы светских кумушек, — Рагнар сел за стол и жестом показал, что Пьерсон свободен. А когда поднял глаза, безопасника уже не было.

«Если это правда, я раздавлю её, — подумал король и, нажав на перо, сломал его. — А если нет — то его».

Сломанное перо полетело в корзину для бумаг. Пора перейти от пустых, сводящих с ума предположений к действиям.

Всю оставшуюся дорогу мы сохраняли молчание, которое было красноречивее всяких слов. Я, сидя между Беккой и Эрикой, даже не смела посмотреть в окно, за которым давно проплывали извилистые столичные улочки, чтобы не наткнуться на заинтересованный взгляд соперницы. Теперь, после словесной перепалки, никто из нас не строил иллюзий. Финал маячил за напряжённой чередой ближайших дней, и девушки не только не собирались уступать свой шанс, но и выражали ярое желание сражаться с другими «невестами».

Большинство не воспринимало проклятие всерьёз.

Тира искала союзницу и, видимо, не поверила моему отказу. Впрочем, это её проблемы.

Мои были гораздо весомее. После памятного разговора с королем в оранжерее мой дар словно заморозился, затаился глубоко и захлопнул импровизированную дверь. А время не терпело, и часы таяли, как снег под лучами первого весеннего солнца.

— Вот бы встретить тут весну! — мечтательно протянула Тира, глядя через окно на хмурое зимнее небо. Но её попытку перевести разговор в мирное русло никто не поддержал. В духоте жарко натопленной кареты висело гнетущее молчание.

Только я успела подумать о том, являлось ли совпадением замечание Тиры о весне, так перекликающееся с моими недавними мыслями, или она и впрямь обладала способностями считывать настроение присутствующих, как карета плавно остановилась. Раздалось фырканье лошадей, топот ног по мостовой, и ослепительно-яркий дневной свет ворвался через открытую створку внутрь кареты, принеся долгожданную прохладу и хоть какие-то перемены.

— Добро пожаловать, ярлы! — на этот раз громкий звучный голос Оскара звучал чуть тише, будто его обладатель чувствовал неуверенность человека, оказавшегося вне своих владений. — Не спешите, вам всем помогут.

Девушки оторопели, и я, уловив краем глаза, что Тира собирается сделать решительный шаг, опередила её и вышла первой.

Нас привезли к заднему двору Ратуши — высокой башни с круглыми часами на каждой из четырёх стен, заканчивающейся тонким шпилем. Если смотреть вверх достаточно долго, начинало казаться, что он протыкает бледно-серое пушистое облачное одеяло и достаёт до самого Асгарда, где пируют бессмертные Асы и прочие Боги.

— Смелее, ярла Виртанен, — Янссон, та самая помощница Оскара, которая провожала до покоев в вечер после бала, приобняла меня и попыталась вывести из оцепенения. Я же только беспомощно хлопала глазами, желая унять сердцебиение и перевести дух. У меня было такое чувство, будто кто-то ударил в живот. Кулаком, со всего размаха. И этот кто-то здесь, вне стен Драгского замка, окружённого защитной магией, был гораздо сильнее.

Я обвела мутным взглядом столпившихся вокруг меня безопасников, переодетых обычными слугами. Кроме них и стражников на тонконогих лошадях, косящих тёмными, как омуты глазами, других зрителей не было. Двор Ратуши оказался огорожен таким высоким каменным забором, что ни один любопытный взор не мог бы проникнуть за ворота.

— Что случилось? — тоненький голосок Софи, в котором промелькнуло раздражение, раздался совсем рядом. Стража и слуги расступились, давая дорогу её величеству. Я присела в реверансе, моля Богов только о том, чтобы не упасть. И чтобы не выглядеть истеричной особой, не способной выдержать напряжение соревнования. Мне не хотелось бы, чтобы юная принцесса так обо мне подумала.

А остальные «невесты» случая позлословить на мой счёт не упустили.

— Вот уж не подумала бы, что люди, живущие на границе со Мглой, такие чувствительные, — насмешка в голосе Летиции была мне безразлична.

— Может, она больна? — шёпот Эльсы звучал так громко, что отдавался болью в висках. И её никак не удавалось отогнать.

— Пусть едет домой. Победить способна не каждая, — равнодушие Тиры удивило меня. Я, наконец, поняла, чего она добивается.

Устранить всех как можно быстрее. Ей важен не приз, а сам факт победы. И слава, которую он принесёт.

Сквозь боль многое видится по-другому.

— Вам плохо? — спросила Софи, наклонившись ко мне и помогая встать. — Может, отправить вас в замок? Там осмотрит лекарь…

— Нет, всё уже в порядке, ваше высочество, — как можно бодрее ответила я и попыталась беззаботно улыбнуться.

— Как знаете, — пожала плечами Софи и повернулась к остальным «невестам»: — Соблюдайте этикет и отвечайте от всего сердца. Так, будто находитесь на суде Хель. Фальшь я почувствую, не забывайте.

Софи резко повернулась и в сопровождении слуг, подобрав юбки, направилась ко входу — двустворчатым дверям, ведущим обычно в подсобные помещения. Она казалась мне ещё более хрупкой, ребёнком, вынужденным рано повзрослеть.

Не дойдя до цели пары метров, девушка остановилась и, оглядев нас, подала знак, чтобы стража заняла установленные места, образовав некий коридор, по которому мы могли бы пройти к главному ходу. Я сомневалась, что людей хватит, чтобы обеспечить нам безопасный путь, учитывая немалый размер Ратуши. Чтобы обогнуть её, надо было сделать не меньше сотни-другой шагов.