вел в прошлый раз? Сауна, русская баня, хамам…

Дверь в хамам прикрыта неплотно, слышу оттуда мужские голоса, ускоряюсь, стремясь проскочить мимо побстрее. Гости, наверно, приехали. Или папа Артемки с приятелями. Как неудобно! Чтоб я еще раз…

— Слушай, а как так получилось? — догоняет меня голос одного из гостей, смутно знакомый. Артура, папу Артемки, я видела один раз, и то мельком, но голос, спокойный, серьезный, запомнила.

— Не знаю… — и вот тут я замираю. Потому что второй голос Каза.

— А я, главное, не сразу понял. Я ж ее один раз только видел… А сейчас вот глянул на спящую и охерел, честно тебе скажу.

— Я и сам охерел…

— Она не родственница? Ты же говорил, что та умерла?

— Нет. Пробили полностью. Просто совпадение.

— Офигенное совпадение.

— Да.

— И тоже художница.

— Да.

— Карма, а?

— Знаешь же, что не верю.

— А вот я после такого поверил бы… Она в курсе?

— Насчет чего?

— На кого так похожа?

— Нет.

— Говорить планируешь?

— А зачем?

— Я бы сказал… Тайное, сам знаешь…

— Не надо тут мне свои теории… Нахватался у Ляльки.

— Она во много бывает права.

— Ну начало-о-о-ось…

— Ладно. Ты скажи, чего делать будешь теперь?

— Не знаю. Я пока что в ахере. Смотрю, смотрю… Черт, Ар, помнишь, я над вами с Хазаром ржал и говорил, никогда?

— Не зарекайся, да? — тихо смеется Артур, и Каз вторит ему грустно.

— Точно…

— Ну, если все на мази, чего телишься? Забирай себе.

— Она не пускает.

— Бл… Каз! Я не верю! Тебя? Не пускает? Хватку потерял?

— Не срабатывает… И не хочу так. По-другому хочу, по-настоящему… А она никак… Что-то там у нее в прошлом такое, знаешь…

— Ну так выясни!

— Уже шустрят людишки…

— Долго что-то шустрят… Подгони. А то скоро пар из ушей пойдет от воздержания. Я-то думаю, чего это Каз с бабами завязал…

Больше я слушать не могу, торопливо отшагиваю назад, пытаясь остудить пылающее лицо и не понимая, как относиться к тому, что услышала только что.

Голос Каза, спокойно, даже цинично рассуждающего о наших отношениях, почему-то режет больно по сердцу. Он… Он меня изучает, получается.

Как букашку. Исследует.

Удивляется, что не пускаю…

И на кого я похожа? На кого?

Натыкаюсь какое-то препятствие спиной, с грохотом роняю непонятно, откуда взявшуюся на пути вешалку…

И обреченно смотрю, как распахиваются двери хамама, и на пороге появляются двое крепких обнаженных мужчин с полотенцами на бедрах.

— Простите, — похоже, это слово сегодня у меня лидирует по частоте произношений, — простите меня… Я… — смотрю в глаза Каза, удивленные очень, и договариваю, — я не хотела подслушивать…

Глава 35

— Привет, Маруся, — первым, как ни странно, отмирает Ар, кивает мне, — меня зовут Ар, я — муж Ляли.

— Да… — я, до этого намертво залипшая на удивленном, нахмуренном лице Каза, медленно перевожу взгляд на Ара, — я вас видела… Мельком… — и, остро ощущая на себе по-прежнему неотвратимый взгляд Каза, продолжаю с вымученной улыбкой, — очень… приятно… Простите… Я переодеться зашла, просто мимо… И…

— Привет, — подает голос Каз, и я вздрагиваю от таких знакомо-незнакомых хрипловатых нот, — а я думаю… Чего не отвечаешь? А ты тут отдыхаешь, уснула, будить не стали…

По губам его скользит усмешка, и я чувствую себя виноватой… Непонятно, почему.

Ловлю себя на этой эмоции, знакомой очень по прошлой, совсем недавней, но такой далекой в моих мыслях уже, жизни, и хмурюсь.

У меня нет причин быть виноватой. Я никому ничего не должна.

— Да, — киваю я, и в этот раз внутренне спокойной себя чувствую, — меня Аня пригласила. Но я уже ухожу. Простите, что помешала.

С этими словами разворачиваюсь к гардеробной, где оставила свои вещи. И спрашивать ничего по поводу услышанного не собираюсь, по крайней мере, сейчас. В конце концов, ничего особенного я не услышала, если вдуматься в саму ситуацию… Ну, разговаривали мужчины, ну обсуждали мою похожесть с кем-то, им обоим знакомым… Неприятно, да. Но зато теперь понятными становятся все взгляды Каза, его вопросы, вообще его внимание.

Я ему кого-то из прошлого напоминаю, возможно, первую любовь… И вот на этой благодатной почве внимание к моей персоне и расцвело… Обидно… Хотя, я же выискивала причины поведения Каза, не веря в то, что на меня можно просто так посмотреть, как на девушку. Вот они, причины. Нашлись. Не Золушка я, ни разу не Золушка, чтоб верить в принцев. Не стоило и начинать.

Так что, никаких обид.

— Марусь, — Каз догоняет меня уже у входа в гардеробную, ловит за локоть, разворачивает к себе, — подожди…

Он по прежнему лишь в полотенце на бедрах, и мне невероятно неловко и до дрожи нервно смотреть на его голую, заросшую темным волосом грудь, остро ощущать жар обнаженной кожи так близко от себя.

Он после сауны горячий, влажный, а я в купальнике… И между нами очень мало одежды и очень много физического тепла.

Каз неосознанно чуть притягивает меня к себе, давит массой, обволакивает собой, словно большой хищник. Он напряжен, и будто бы весь из каменных горячих мышц состоит.

Поднимаю взгляд, стараясь отстраниться хотя бы мысленно, раз уж физически не получается, от невероятного зрелища смуглой расписной кожи на груди, шее, напряженно сжатых губ, останавливаясь на глазах. Чуть суженных, острых, внимательных.

Каз смотрит только в мое лицо, но ощущение его настойчивого взгляда, словно касания, по всему телу.

Как ему так удается? Черт его знает…

— Погоди… — говорит он, — куда ты так торопишься? Пошли еще поплаваем? Время есть. Я тебя потом отвезу за племянником.

Мне удивительно, что он помнит мой распорядок дня.

Но не настолько, чтоб согласиться с предложением. Я и без того явно с ума сошла, когда согласилась здесь отдохнуть, совершенно забыв, кто тут хозяин. Вот и получила, сначала ствол пистолета в лоб за досужее любопытство, а потом еще и глупую ситуацию, в которой выгляжу однозначной подслушивающей