Взгляд Шальги уперся в узкую дорогу, вьющуюся среди травы. Если бы не колеи, она бы сошла за тропу.

– Нет. Он всегда говорил, что не в ладах с мечом, а его топор годится лишь для рубки деревьев.

Отец Шальги не был исключением из правила. В Ругаланне хватало тех, кто не отправлялся за чужим добром. В этом отец Гейрмунна был очень похож на отца Шальги.

– Я слышал, твой отец был честным и достойным человеком, – сказал Гейрмунн. – Усердным работником, сильным, как бык.

Шальги долго не отвечал. Воспоминания об отце сделали его беспокойным. Он вертел головой, словно прогонял назойливую мысль. Гейрмунн ему не мешал.

– Отец погиб под деревом совсем безоружным, – наконец произнес Шальги. – Даже топора в руке не было.

Прежде чем ответить парню, Гейрмунн обдумал каждое слово.

– Верно говорят, что угодить Одину нелегко. Он бывает жестоким и не всех пропускает в Валгаллу. Многие достойные мужчины и женщины туда не попадают, но это не значит, что мы не воздаем им честь. Воздаем и уважаем.

Шальги отвернулся, пытаясь скрыть слезы.

– Ты стал настоящим воином, – сказал ему Гейрмунн. – Храбрым, достойным человеком. Уверен: твой отец гордился бы тобой. Но где бы он ни находился, вряд ли он будет больше гордиться тобой, чем я или Стейнольфур.

Шальги кивнул, шмыгая носом.

– Спасибо, – пробормотал он, подняв голову.

Когда вернулись в крепость, Гутрум позвал Гейрмунна и сообщил: поход на Бедвин начнется через три дня и за это время надо приготовиться. На третий день они оставили в Велингфорде восемьдесят датчан и отправились на юг, к Гарингесу, где соединились с основным войском Хальфдана, подошедшим из Редингума.

Оттуда объединенная армия спешно двинулась на юго-запад по старой дороге, тянущейся вдоль холмов, по вересковым пустошам и между болот. Идти приходилось под проливным дождем. Пустоши сменились густыми березняками и ольшаниками, проступавшими во влажном тумане.

Во второй половине дня, ближе к вечеру, дождь стих. Датчане поднялись на высокую меловую гряду, протянувшуюся с востока на запад. Дорога повела их дальше на запад. Датчане шли, пока не увидели саксонскую армию, устроившую лагерь в самой высокой части гряды. Однако Этельред не возвел защитных стен, а значит, отступать будет некуда. Сражение состоится на открытой местности, как и в Эшдауне.

Холм, на котором они остановились, давал широкий обзор по всем направлениям. На юг плыли тяжелые тучи, набрасывая покрывало дождя на поля, пастбища, холмы и долины. За ними, на востоке, и впереди, на западе, тянулись густые леса. Гейрмунн с отрядом ждали, пока Хальфдан закончит совещаться с ярлами, вырабатывая стратегию нападения. Времени до наступления темноты оставалось совсем немного.

Гутрум вернулся с совета недовольным.

– Хальфдан приказывает мне ударить по врагу сбоку.

– Он разделяет наши силы? – удивился Гейрмунн, стоявший с Эскилом и другими командирами. – И как будут действовать Хальфдан и другие ярлы?

– Они атакуют Этельреда с востока. После их атаки мы должны напасть с севера.

– С севера? – переспросил Эскил. – Значит, мы с боем полезем вверх по склону?

– Именно так, – покачал головой Гутрум. – Боюсь, нас ждет второй Эшдаун. Но выбора нет.

Он приказал спускаться с холма, и, пока Хальфдан двигал своих воинов по дороге, воины Гутрума огибали холм. Гейрмунн шагал по мокрой земле, стараясь, чтобы его отряд находился как можно ближе к Гутруму. Он зорко следил за саксонским лагерем – не начнется ли там движение.

Довольно скоро, когда датчане обозначили свою стратегию, саксы поступили так, как уже поступали прежде: разделили свои силы, дабы сражаться на двух фронтах. Гутруму и его воинам предстояло не только с боем подниматься по склону, но и столкнуться со стеной сомкнутых щитов. Какой там удар сбоку!

Гейрмунн невольно спрашивал себя: не является ли все это еще одной попыткой Хальфдана избавиться от соперника в лице Гутрума, а заодно и от Гейрмунна с Адскими Шкурами? Может, об этом предательстве говорилось в пророчестве Вёлунда? Гейрмунн знал только одно: он не сдастся.

Когда Гутрум приказал воинам повернуть на юг и снова подниматься на гряду, перед мысленным взором Гейрмунна вдруг всплыли картины сражения при Эшдауне. Он увидел поле битвы и воинов ярла Сидрока. Он слышал крики умирающих, словно павшие воины участвовали и в этой битве. Ему вспомнилось, как он держал за плечи Кельда, а тот кашлял, выплевывая кровь. Сердце Гейрмунна забилось, но не от страха перед неведомым. Нет, он уже был в сражении и знает, что это такое.

– Не щадите никого! – кричал Гутрум. – Тесните врага изо всех сил! Пусть отступают к вершине, где мы их перебьем!

Когда до саксонской шеренги оставались считаные сажени, рожки Гутрума подали последний сигнал к атаке. Ярл сам повел передовую шеренгу, высоко подняв меч. Его голос превратился в кровожадное рычание. Вид ярла и этот рык изгнали из Гейрмунна последние остатки страха. Вместе с Адскими Шкурами он устремился в атаку.

Сверху на них обрушился плотный град стрел, но это не остановило датчан. Кто-то упал, раненный, но большинство отразили стрелы щитами. Гутрум даже не пытался загородиться щитом, однако ни одна стрела не попала в него.

За дюжину шагов от вражеской шеренги датчане опустили щиты, выстроив стену. То же сделали и саксы. За пять шагов армии обменялись ударами копий, а затем две живые стены столкнулись. Сапоги Гейрмунна скользили по мокрой траве, но он ни разу не упал. Пригнувшись, он теснил врагов вверх.

Вторая и третья шеренги прикрывали щитами первую. Вокруг Гейрмунна стало сумрачно. В ушах отдавался стук мечей и топоров по деревянным щитам. Когда мог, он просовывал меч в щель между щитами и бил наугад, надеясь проткнуть вражескую плоть. Его щит звенел от вражеских ударов. Слева от него шел Стейнольфур, а дальше – Торгрим и Бирна. Кто двигался еще левее, Гейрмунн не различал.

Гутрум кричал, веля своим воинам яростнее теснить саксов, но крутой склон холма не позволял укрепиться на занятой позиции, не говоря уже о наступлении. Саксы остановили противника. Вскоре Гейрмунн услышал, как трещат и ломаются щиты датчан, а ноздри ощутили запах крови.

Он испугался, что битва, едва начавшись, окончится поражением и мрачное предсказание Гутрума о втором Эшдауне сбудется. Но в отличие от Сидрока Гутрум не скомандовал отступление. Гейрмунн сражался достаточно близко и видел, как лицо ярла багровеет от досады и гнева. Потом Гутрум испустил душераздирающий крик. Отшвырнув щит, ярл ринулся в щель между двумя саксонскими щитами и один прорвал вражескую передовую шеренгу.

Случившееся настолько ошеломило Гейрмунна, что на мгновение он застыл. Потом заметил, как вражеская шеренга несколько ослабла. Возможно, это было вызвано дерзким прорывом Гутрума, и саксы скоро опомнятся.

– Тесните их! – закричал Гейрмунн. – Тесните, Адские Шкуры!