но я пытаюсь! А Глеб… просто взял и пошёл в сад не со мной, а с поварихой. Вот… и как это называется? — Альбина на мгновение подняла глаза, полюбовалась на вытянутое от удивления лицо Димы, мысленно хихикнула и продолжила жалобно шептать, вновь опуская голову: — Хотя ладно, перед кем я тут распинаюсь… Ты же считаешь, что я к тебе подкатываю. И сейчас наверняка думаешь — ну, раз уж тебе, дура эдакая, можно, то и Глебу можно. Что тут такого, да?

Альбина всхлипнула, и тут наконец Дима отмер и подал голос.

— Я вовсе не считаю вас дурой…

— Ага, ты меня считаешь шлюхой, — отозвалась девушка с иронией и опустила лицо в ладони — будто была в отчаянии. — Решил, что я не просто так с тобой регулярно разговариваю и один раз легла рядом загорать, а мечтаю тебя соблазнить и изменить собственному жениху в его же доме. Гениальный план! По себе судишь, наверное.

Альбина замолчала, ощутив, что почти выдохлась. Интересно, сработало или нет? Ну же, давай, отреагируй…

Есть! Дима сел рядом с ней на скамейку. Помолчал несколько секунд, а потом, кашлянув, произнёс:

— Извините, я не хотел вас обидеть.

— Да плевать мне, хотел ты или не хотел. — Альбина нарочито отодвинулась и даже отвернулась. — Все вы, мужики, одной породы — считаете женщин шлюхами, а сами-то?

— Я не…

— Глеб последние полгода мне уделяет внимания не больше, чем походу в туалет по-маленькому, — горько усмехнулась Альбина. Чуть приврала, но неважно — Диме-то откуда знать, что она слегка преувеличила? — Ещё и ковид этот. Мне просто было скучно. Ты новый человек в окружении, остальные мне уже успели глаза намозолить. Я всего лишь хотела пообщаться. Возможно, я была слишком навязчивой, но извини уж — я и правда слегка офигела от этого вынужденного одиночества. Глеб вертится только вокруг Алисы, а теперь ещё и на прогулку вместо меня повариху позвал. Ему можно, да? Мне с тобой разговаривать нельзя, это считается грубым подкатом, а ему с ней гулять можно. Так?

— Нет, но…

Она вновь не дала ему договорить. Вскочила со скамейки, махнула рукой и почти побежала в сторону дома.

— Постойте, Альбина Алексеевна! — крикнул Дима, метнувшись следом. Даже за руку взял, останавливая. И от этого мимолётного прикосновения Альбина едва не застонала вслух — настолько горячим и приятным оно было. — Послушайте… извините меня, я был не прав.

— Забудь, — буркнула она якобы недовольно и, вырвав свою ладонь из руки Димы, зашагала прочь.

Альбина была уверена: парню необходимо обмозговать всё услышанное. А потом уже… можно будет делать следующий ход.

55

Глеб

Стоило признаться самому себе смело и откровенно: думать о том, что Зоя завтра будет проводить время с Николаем, было отчего-то неприятно. Глеб потратил кучу времени на то, чтобы унять это странное чувство досады и невнятной, глухой ревности, на которую не имел никакого права, и в итоге, разозлившись на себя, пошёл в комнату к Альбине.

Абсурд: ревновать Зою, но при этом не испытывать чувства вины за то, что не позвал свою девушку вместе смотреть кино и гулять. Это ведь… не совсем хорошо, если не сказать — совсем нехорошо. Однако тем не менее — стыдно Глебу не было. Пусто и как-то всё равно — да, но не стыдно.

Альбина его не ждала. Открыла, одетая не в соблазнительное бельё, а в обычные чёрные леггинсы до колен, обтягивающие тонкие ножки-спички, и ярко-жёлтую футболку. Макияжа не имелось вовсе, и волосы были стянуты в небрежный низкий хвост. В таком образе Альбина казалась удивительно мягкой и домашней… и Глеба всё же кольнуло виной, как острой иголкой по сердцу, когда Альбина насмешливо фыркнула и съязвила:

— А чего это ты? Я думала, ночевать у своей поварихи останешься.

Глеб не стал спрашивать, о чём она — это было бы глупо и нечестно, тем более, что он сразу понял: скорее всего, Альбина видела их с Зоей в саду сама. Странный вывод про ночевать, конечно… но с другой стороны — какой только ерунды не скажешь под воздействием ревности и обиды.

— Я могу войти, Альбин? Поговорить бы нам.

— Ещё не наговорился? — вновь съязвила она, но всё же отошла в сторону, пропуская Глеба в комнату.

Он шагнул внутрь и едва не задохнулся от острейшего желания немедленно повернуть назад и выйти. Да что это с ним?! Невероятно, невозможно — так резко перестать желать быть рядом с человеком, который за пять лет стал родным и близким. И который ничего плохого не сделал! Не считать же плохим скандалы с Алисой?

Вот теперь совесть действительно начала грызть…

Глеб опустился на постель, покрытую покрывалом, вздохнул и произнёс, глядя на нахмуренное и явно обиженное лицо Альбины:

— Алиса позвала Зою посмотреть с нами кино. А потом…

— Ещё и кино! — фыркнула Альбина, скрестив руки на груди и гордо вскинув голову. — Что ж, надеюсь, вы хорошо провели время вместе!

«Очень хорошо», — подумал Глеб, начиная раздражаться, но огрызаться не стал. Больше всего в жизни он ненавидел скандалы. По любому поводу.

— Альбин, ты всё равно не пошла бы с нами.

— Но можно было бы хоть пригласить!

Справедливый упрёк, да. Однако у Глеба были возражения.

— Послушай, Альбин. Я знаю, что ты всю неделю старалась быть с Алисой помягче, я заметил и ценю это. Но я устал от напряжения между вами. Поэтому звать тебя не собирался — каюсь, мне хотелось просто отдохнуть и не быть рефери хотя бы несколько часов. Кажется, это вполне понятное желание, разве нет?

— Это — понятное, — Альбина усмехнулась, — но как с ним стыкуется повариха? И ваша с ней прогулка по саду?

— Её зовут Зоя, а не «повариха», — проговорил Глеб нарочито медленно, стараясь за это время успокоиться. — Алиса с ней подружилась, попросила позвать на наш киносеанс, я не стал возражать. Мы сидели по разные стороны от Алисы, а после я позвал Зою ненадолго прогуляться по саду, подышать свежим воздухом. Она приятная девушка, спокойная, ты тоже могла бы с ней подружиться. Да и по возрасту вы близки…

— Да не хочу я ни с кем дружить! — искренне возмутилась Альбина и, словно спохватившись, понизила голос: — То есть, если я