привыкнуть и перестала на неё реагировать. Алиса показывала мне свои рисунки, рассказывала про домашнее задание и прочитанные книжки, обсуждала просмотренные фильмы и мультики, жаловалась на дядю и Альбину — в общем, говорила обо всём, кроме своих погибших родителей. Серьёзно, за пять дней она ни разу не сказала слов «папа» и «мама».

Это плохо. Если не говорит про них — значит, не может, потому что слишком больно. Держит всё в себе. Эта боль будет копиться и вылезать в поведенческих проблемах…

Но Глеб, наверное, в курсе? Алиса упоминала, что раз в неделю общается по видеосвязи с психологом. Он ведь должен был объяснить?

Я уговаривала себя, что это не моё дело, но тем не менее никак не могла выбросить из головы мысли об Алисе. Несколько раз даже старалась аккуратно навести её на разговор о родителях — но фиг вам, ребёнок не поддался и обрубил все мои начинания на корню.

С Николаем на неделе я гуляла дважды, причём во второй раз, вечером в пятницу, он предложил мне в воскресенье не только прогулку, но ещё и просмотр фильма в его комнате. И как только я вытаращилась на него с изумлением, сложил руки и пафосно проговорил:

— Обещаю не приставать.

Покраснел при этом, однако, как варёный рак — и это было так смешно, что я отчего-то согласилась. Хотя почему — отчего-то? Ник мне нравился. И гулять с ним по саду нравилось, и общаться — уютно и комфортно. Без какого-либо чувственного волнения, просто как с хорошим приятелем. Но мне бы не хотелось, чтобы он рассчитывал на что-то большее, поэтому я твёрдо решила в воскресенье на всякий случай расставить все точки над «и».

50

Зоя

В субботу я увидела Глеба впервые за неделю — мы вместе с ним и Алисой вновь утверждали меню. За прошедшие дни впечатления от нашей последней встречи улеглись, и когда я вновь вошла в его кабинет, уже не чувствовала себя настолько в смятении. Да и он вёл себя как полагается добропорядочному начальнику — был строг, но справедлив. И ничем не показывал, что неделю назад мы с ним сидели на лавочке, как закадычные друзья, и разговаривали вовсе не о меню.

Блин, Зоя, прекрати фантазировать, а?..

— А что ты сейчас будешь делать? — поинтересовалась Алиса с любопытством, когда мы вышли из кабинета её дяди после почти часового обсуждения. Я облизнула пересохшие губы — слишком много говорила за это время — и честно призналась:

— Выпью чаю. Очень хочу пить.

— А потом?

— А потом… — Сразу стало понятно, что Алиса собирается набиться ко мне в компанию. Не могу сказать, что я была от этого в восторге, но и не в ужасе. К племяннице Глеба за неделю я уже умудрилась привыкнуть. Она напоминала мне Гелю в том же возрасте — практически один в один, такие же скачки настроения от «я самый несчастный в мире человек, дайте мне немножечко варенья» до «от улыбки станет всем светлей, от улыбки в небе радуга проснётся». То слёзы без причины, то улыбка до ушей. Хотя у Алисы это проявлялось чуть ярче — буквально до крайностей доходило, когда кажется, что ещё чуть-чуть — и будет истерика. Либо от горя, либо от наигранной радости. Истерик я пока не наблюдала, но была уверена, что ещё успеется. — … А потом не знаю. А что?

— Мы с дядей Глебом собирались устроить киносеанс, — возвестила Алиса почти торжественно. — Каждую субботу обычно так делаем. Присоединяйся!

Мне показалось, что моя челюсть в этот момент звонко клацнула, ударившись о грудь. Хотя чему я, собственно, удивляюсь? Девочка липнет ко мне, словно репей, не признавая никаких границ — ей безразлично, что я наёмный работник, а не её подружка и уж тем более не подружка её дяди, — и приглашение на совместный просмотр фильма — это всего лишь следствие её поведения.

Ну, не только её. Будем уж справедливы. Я ведь тоже не ставила Алису на место, не гнала с кухни, разговаривала с ней, смотрела её рисунки. Да я даже Фису гладила, что вообще немыслимо! Сама дала ребёнку зелёный свет, а теперь удивляюсь, что меня не оставляют в покое даже в выходной вечер субботы.

Забудь, Зоя, забудь — покой тебе только снится.

— Лис, я не уверена, что твоему дяде…

— А дядя не против, я спрашивала! — тут же откликнулась девочка на мою слабую попытку возразить. Второе имя Алисы — Бульдозер, не иначе. — Вчера ещё спросила, когда мы обсуждали, какой фильм будем смотреть. Дядя Глеб сказал, что он не против, но чтобы я не обижалась, если ты откажешься. А ты же не откажешься? Да?

Сволочь этот дядя Глеб. Вместо того, чтобы самому бросаться грудью на амбразуру и отказывать Алисе, он предоставил эту «честь» мне.

Да блин! Кто сказал, что я вообще должна отказываться? Дядю Глеба-то за отказ ребёнок простит, а со мной что потом будет? Сам пусть разбирается со всей этой ситуацией.

— Ладно, хорошо, — вздохнула я покладисто, — попкорн вам сделать?

Алиса помотала головой.

— Не-а, дядя Глеб сказал, что сам всё устроит, если ты согласишься.

Хм, интересно…

А может, на это и был расчёт — что я соглашусь? Да ну, ерунда. Быть того не может!

51

Глеб

За неделю отношения с Альбиной не изменились к лучшему, хотя Глеб стремился к этому. Несмотря на все разногласия, возникшие в последнее время, ему не хотелось всё заканчивать, не попытавшись разобраться в ситуации. Пять лет Глеб был вполне счастлив, частично благодаря Альбине, и выкидывать прошедшие годы в помойку… как-то нехорошо. Не готов он был к таким радикальным решениям. Да и Альбина последние дни и правда старалась, была ласковой и с Алисой, и с ним. И сдерживалась, даже когда племянница вела себя отвратительно — а такое случалось слишком часто, Алиса специально провоцировала Альбину. Глеб ценил выдержку своей девушки и не уставал ей об этом говорить — чтобы не сдавалась. Да, Алиса крепкий орешек, но со временем обязательно смягчится.

Всплеск негативных эмоций произошёл из-за решения Глеба ужинать втроем как минимум три раза в неделю — он посчитал, что подобное будет полезно для отношений Альбины и Алисы. Что ж… возможно, и будет, но пока только сжигались нервные клетки