Почему же я могла верить и видеть это во всем остальном, но не в самой себе – своих ногтях, своих вытянутых бедрах с ямочками, своих ресницах? Почему творение может быть хорошим, может выражать глубокую любовь, но только не тогда, когда этим творением является мое тело? Если Бог и тело кажутся мне чем-то несовместимым, наверное, мне следует задаться вопросом: «Чего я недопонимаю в Боге? Чего я недопонимаю в любви, жизни, а также в непростом процессе становления веры?»

Под позиционированием подразумеваются различные факторы, которые составляют самоидентификацию человека, такие как раса, сексуальная ориентация, наличие/отсутствие инвалидности и так далее. Кроме того, позиционирование описывает, как самоидентификация человека влияет на его видение мира, как она его искажает. Раз мы заговорили о духовности, мне важно поделиться с вами некоторыми факторами, которые сформировали мое восприятие и понимание духовного мира.

Я выросла под влиянием учений Иисуса. Они зачастую оказывались искажены церковной культурой, колонизацией и деспотичной политикой. На пути становления веры мне хотелось, чтобы эти прекрасные учения не были настолько сильно переплетены с культурной историей христианства, что сам учитель бы их, наверное, не признал. Как бы то ни было, я родилась в рамках религиозной традиции, которая сформировала мое мировосприятие, мои возможности, мой опыт, и я верю, что я не просто так родилась христианкой. Вам она, может, и не подходит, но я не могу представить без нее свой дальнейший жизненный путь. Убрав скопившийся на поверхности мусор и погрузив свои руки в колодец этой традиции, я всегда нахожу там чистую воду [2].

К счастью, родители дали мне понимание того, что идеи и взгляды не должны оставаться неизменными. На самом деле было бы нарушением естественного цикла человеческого роста и развития ожидать, что нечто, имевшее для нас смысл в пять лет, будет значить для нас то же самое в пятнадцать или пятьдесят. Мы созданы меняться.

В процессе изучения телесности я уделяла огромное внимание тому, как в разных религиозных традициях описывается связь между духовностью и телом. Я лишь вскользь упомяну о них в этой главе – не потому, что не считаю их важными или вижу в них угрозу моим взглядам, – скорее потому, что с моей стороны было бы наивно предполагать, что я смогу в полной мере постичь всю глубину и богатство других вероучений, не прочувствовав их на себе и не изучив их досконально. Таким образом, я пишу, опираясь прежде всего на свой опыт и на учения христианства, потому что в этом я хорошо разбираюсь. Кроме того, западная культура, в рамках которой живут многие читатели этой книги, на протяжении веков была хорошо знакома с той или иной его версией.

Мы не сами пришли к жизни в отрыве от своего тела – нам тысячелетиями в этом помогали. Западная философия и гностическая религиозная мысль оказали влияние на образ мышления, который гласил: душа и разум существуют отдельно от тела (так говорил Платон). Разум находится там, где лежит истина, а тело имеет потребности, желания и ограничения (а это уже Декарт и апостол Павел в некоторых переводах) [3]. Примерно в то же время, когда жил Декарт, произошла христианская реформация, в результате которой особое внимание стало уделяться способности нашего разума постичь, что собой представляет Бог. Специалисты по феминистскому богословию и теологии освобождения писали, что тем самым тело оказалось облачено в смирительную рубашку [4].

От того, что сексизм и патриархат оказали существенное влияние на распространенное толкование истории Эдемского сада, легче не становилось. Я не считаю изначальную историю сотворения мира проблемной самой по себе, однако ее различные интерпретации причинили немало вреда на протяжении тысячелетий. Когда люди начинают толковать ее буквально, можно ошибочно принять за Слово Божье идею превосходства мужчины над женщиной.

Приверженцы феминистского и критического богословия помогли нам понять, что такой образ мышления происходит из патриархальной и колониальной системы убеждений, приписанной Писанию [5]. Женское тело уподоблялось диким и непокорным системам природы – оно работало по циклам, было «нечистым» по несколько дней в месяц и подвергалось совершенно непредсказуемым эмоциональным бурям. Та же самая логика использовалась для подчинения других тел. Угнетенные и маргинализированные группы на протяжении веков пытались выйти из-под власти этих установок.

Все иерархии – добро и зло, превосходство разума над телом, мужчины над женщиной, идея о том, что где-то там можно стать ближе к Богу, чем здесь и сейчас, – привели ко множеству несправедливостей: белые считались лучше черных, колонизаторы лучше колонизированных, тот, у кого нет инвалидности, лучше того, у кого она есть, гетеросексуал лучше гомосексуала и так далее. Все это не соответствует действительности, однако вплетено в наши системы убеждений – даже если мы не отдаем себе в этом отчета – и постоянно проявляет себя в нашей жизни. Эти установки твердят, что тело по умолчанию плохое, однако у одних людей оно может быть еще хуже или лучше, чем у других.

Помимо прочего, идея о том, что тело по умолчанию плохое, подразумевает, что Бог – Всевышний, Дух, Создатель – существует независимо от материального мира и его законов. Это называется трансцендентностью. Можно понять, почему люди думали так на протяжении веков и почему мы продолжаем так думать по сей день. В каком-то смысле вера в то, что Всевышний находится где-то там, особенно когда то, что происходит прямо здесь и сейчас, кажется небезопасным, банальным и наполненным страданиями, – это полезный теологический и психологический механизм преодоления трудностей.

Трансцендентность сама по себе прекрасна, но я не уверена, что она дает полную картину. Один из моих профессоров психологии объяснял нам, что наличие только двух вариантов, один из которых плохой, означает, что мы видели не все. Если мы думаем, что Бог находится где-то, но только не здесь, то мы явно видели не все.

Самое распространенное объяснение заключается в том, что здесь мы имеем дело со злом или грехом. Я уже упоминала выше, что апостол Павел, один из авторов Нового Завета, очень много писал о плоти и теле, и в переводах его трудов тело порицается особенно сильно. Например: