Мне приходится повторять себе это сотни раз – столько всего интересного происходит рядом. Напротив меня мужчина в невероятно шикарных клешах, одновременно пестрых и блестящих. На вид ему за пятьдесят, круглый живот и мягкие русые волосы. Судя по его виду, он запросто мог бы работать каким-нибудь бухгалтером. Я так и представляю, как он уходит с работы и срывает с себя костюм с галстуком, открывая свои психоделические клеши.

Все это – то, что я сейчас нахожусь в этой комнате, – случилось потому, что я изо всех сил пыталась справиться с последствиями расстройства пищевого поведения. Хотя симптомы и миновали, я по-прежнему не ощущала себя полностью живой, мне не было до конца комфортно быть собой. Я училась заново находиться в своем теле, и это помогло мне осознать, что мое тело хорошее, что я сама хорошая. Отец Ричард Рор сказал: «Мы не думаем о том, как начать жить по-новому, мы просто начинаем жить по-новому» [1]. Чем глубже я погружаюсь в изучение связи человека со своим телом, тем более ясно мне становится: быть полностью в контакте с телом – значит полностью присутствовать в настоящем моменте. Только люди не могут этого достичь, просто приучив себя по-другому думать. Мышление, конечно, помогает, но до конца дело не доведет. Тело – это не просто идея или набор слов, это еще и опыт. Когда мы по-настоящему живем, полностью погружаясь в текущий момент, мы понимаем, что действительно проживаем свою жизнь, а не просто плывем по течению на автопилоте.

Некоторым людям приходится прилагать огромные усилия, чтобы жить по-настоящему. Бывает очень сложно принять то, что приносит такая жизнь: скорбь, утраты, боль, одиночество, болезни, муки голода или переедания, пронизывающий страх, смерть. Все это мы переживаем в своем теле и через него. Мы можем жить так, чтобы избежать всех этих переживаний, но в процессе потеряем все остальное: удовольствие, радость, энергию, отношения, чувственность, самовыражение, творчество, любящие объятия и солнечное тепло. Мы стремимся избежать неприятных ощущений в своем теле, однако при этом жертвуем и хорошими, красивыми, яркими вещами.

Когда я впервые пришла на занятия по аутентичным движениям, я обращала внимание на все, что происходит вокруг. Я говорю своим пациентам, что совершенно нормально испытывать страх, когда мы возвращаемся туда, где когда-то была травма. Вся нервная система настороже, она задается вопросом: «Не будет ли так же больно, как в прошлый раз?» Только моя травма была сосредоточена в моей собственной телесности. Было так трудно существовать в своем теле, быть собой, не осуждая себя. Я прорыдала бо́льшую часть занятия. Если бы мои слезы могли говорить, они бы сказали: «Правда? Мы действительно это делаем?» и «Ты уверена, что мы не пострадаем?», а еще «Хотели бы мы чувствовать себя так же свободно, как Гордан в своих клешах?».

Когда я пришла второй раз, я почти два часа пролежала на боку, просто позволяя себя там находиться. Я пыталась отвлечься от происходящего вокруг и сосредоточиться на том, что происходит внутри меня. Я наблюдала, как страх и скорбь скользят по моей коже, поднимаются вверх по спине, а затем оседают в моих ладонях, приклеивая их к половицам.

К пятому занятию все изменилось. В этот раз страх не приковал меня к земле; он был у меня в заднем кармане, кружась вместе со мной по комнате. Мне было жарко. Не от страха, а от того, что я крутилась, топала и иногда издавала странный первобытный звук, который словно вырывался у меня из глубины живота через рот. Маневрируя между другими движущимися телами в зале, я оказалась напротив длинной зеркальной стены. Я посмотрела в глаза своему отражению и увидела нечто гораздо большее и более глубокое, чем просто глаза. Мои ноги все еще двигались в такт звукам бонго, и я не сводила со своего отражения взгляд дольше, чем когда-либо прежде. Мое поле зрения расширилось, и я стала наблюдать за движениями своего тела.

А затем произошли две вещи.

Во-первых, я не могла перестать наблюдать за своими движениями. Я была заворожена. Возникло такое чувство, словно меня кто-то ведет через пространство, какое-то животное, какой-то дух во мне, в нашем совместном танце. Каким-то образом я одновременно проживала танец и наблюдала за ним со стороны.

Во-вторых, спустя несколько минут, которые показались мне часами, я оторвалась от зеркала и продолжила двигаться, полностью поглощенная тем, как мои руки рисовали фигуры в густом воздухе, словно я сплетала вместе небесные и земные нити. Посмотрев на свои руки, я почувствовала, как ко мне приходит осознание: это руки Бога. Затем, взглянув вниз на ноги, которые топали то ли в припадке, то ли в боевом танце, я поняла: это ноги Бога.

Я слышала эти слова в церкви в детстве. Там говорили, что мы – руки и ноги Бога, самой Любви. Тысячи раз мы слышали эту метафору: мы есть тело Христа; кто-то есть руки Христа, кто-то – ноги, кто-то – голова, кто-то – сердце. И все это работает сообща. Все это хорошее. Через все это Господь приходит в мир, чтобы дарить любовь, исцелять, избавлять нас от одиночества. Действуя как единое тело, мы напоминаем себе, что мы не одиноки, что Бог среди нас, действует через нас.

Между тем я также слышала, что мое тело плохое, что моя плоть – враг моего духа. Именно во плоти происходит грех. Именно во плоти происходит похоть, смерть и болезни. Плоть представлялась напоминанием о том, что мы никогда не были полностью с Богом и можем лишь надеяться на воссоединение с ним в будущем. В каком-то другом, очень далеком месте мы познаем Бога, а вся наша жизнь является лишь предвестником встречи с ним. Плоть – это барьер между нами и тем, что происходит в мире на самом деле.

Однако, двигаясь в такт музыке, в тот момент я вдруг осознала, что эта знакомая метафора – не просто сравнение. Возможно, Бог всегда был во мне. Не как «объект», а как процесс, который протекает прямо здесь и сейчас. Прямо здесь и сейчас – в моих топающих ногах, в моем ритме, в моих сухожилиях, в моем бьющемся сердце.

У меня есть друг, который пересмотрел свои взгляды на описываемое в «Бытие» происхождение мира. Он составил список того, что считал в Библии метафорой, а что буквальным. Вдохновленная его списком, я сделала свой собственный.

• Шесть дней творения: метафора.

• Змея в саду: метафора.

• Яблоко на дереве: метафора.

• И увидел Бог, что это хорошо: буквально.

• Бог есть любовь: буквально.

• Царство Божье внутри тебя: буквально.

• Я пребуду с тобой до скончания веков: буквально.

Когда я вспоминаю, что произошло со мной на том занятии, я понимаю, что мои представления о сотворении мира и материи сдвинулись в направлении чего-то большего, любящего, наполненного благоговением. Я поняла, что всегда была в состоянии увидеть в очевидных вещах, что все они – сама жизнь – есть Добро. Я видела Бога в горах, озаренных солнечными лучами, которые отражались от их снежных вершин, в том, как врач принимает новорожденного, выходящего из материнской утробы, а также наблюдая за тем, как человек исцеляется от травмы с помощью психотерапии. Я видела во всем этом отпечаток Любви, необузданной и доброй, которая даже сейчас продолжает проникать в каждого из нас.