шепчу ей на ухо, невесомо касаюсь губами мочки. – Мой запах? – ничего не отвечает и даже не реагирует на то, что моя ладонь уже блуждает по ее телу. – Лиз, ну прости меня, – зарываюсь носом в ее распущенные волосы, вдыхая сладковатый запах.

– Я была уверена, что это не ты из-за чужого запаха. Уже с жизнью попрощалась, даже если и осталась бы жива. Как после такого жить-то? А это оказался ты. Как сказала бы Люся, мент поганый. Вот в крови у вас быть плохими. И методы у вас… плохие! Тоже мне, учитель недоделанный.

– Значит я тоже плохой? – наклоняю голову к ее шее и целую в тонкую шею, прохожусь губами ниже, как вдруг Лиза произносит:

– Серьезно?

– Что?

– У тебя… ты возбужден?

– Ты почти голая, жмешься ко мне. Что тут удивительного?

– Вообще-то ты жмешься ко мне, и я как бы плачу. Ты ненормальный, – высвобождается из моего захвата и отходит в сторону.

– И это мне говорит ненормальная, одевшаяся как проститутка, чтобы залезть в сейф к Кротову?

– Это платье не проституточное!

– Да ладно? А что оно прикрывает? Жопу или грудь? Подсказка – ни хрена оно не прикрывает. Его надевают для того, чтобы с кем-то трахнуться. Откуда ты вообще его взяла?

– Даниил подарил, – приплыли, твою мать.

– Даниил, блядь. А чего сразу не Данечка?

– Захочу и Данечкой назову! Он, в отличие от некоторых, нормальный. Конфеты любимые дает и платье присылает, не называя при этом проституткой и Е. Банько! И да, не нападает сзади, разыгрывая сцену изнасилования, чтобы кого-то выдрессировать, как собаку!

И все, меня конкретно накрывает. Конфеты? Нормальный? Серьезно? Сравнить меня с этим? Сука, вот не мой день сегодня. Не мой! И в очередной раз здравый смысл машет мне рукой. Какой-то неконтролируемый импульс и я снова хватаю Лизу за руку и притягиваю к себе. Жадно впиваюсь в ее губы. И нет, мне не прилетает удар ногой или рукой. Она не сопротивляется. Зарывается руками в мои волосы, давая зеленый свет. Грубо вталкиваюсь языком в ее рот, исследую манящую сладость.

Руки блуждают по ее телу, хочется касаться ее обнажённой кожи везде и снять эту дрянную тряпку. Осознаю ли я, что груб – определенно. Где-то на задворках сознания понимаю, что она девочка, причем во всех смыслах слова. С ней по-другому надо. И вроде все понимаю, а на деле ни хрена не выходит. Возможно, дело в том, что у самого давно не было секса, от того и выдержка на нуле. В одном я уверен точно, не дам остановиться ни себе, ни ей.

Сам не понимаю, как стянул с себя брюки, а с Лизы раздражающий клочок ткани. Сажусь на диван, потянув ее на себя. И только, когда Лиза начинает на мне ерзать, немного прихожу в себя. То ли сбежать хочет, то ли, чтобы я притормозил. Ладно, не животное я, в конце концов. Утыкаюсь губами в ее шею, медленно провожу губами к уху и все же решаюсь. Обхватив руками ее лицо шепчу ей в губы:

– Или ты с меня сейчас слезаешь, дальше мы остываем, забываем о том, что я тебя пытался учить уму разуму. Или я продолжаю, – вместо ответа закрывает глаза, как-то странно улыбаясь. – Я просто дальше уже не смогу остановиться, понимаешь? – и тут же чувствую, как ее пальцы ныряют под футболку и касаются моей груди. Спускаются вниз. Охрененный ответ. – Лиза? – и снова молчит, только сейчас ее пальцы не просто меня касаются, она легонько сжимает член через боксеры. Ну охереть и не встать. – Лиза?

– Ты как до майора дослужил, тугодум-мухомор?

– Ты снова меня подначиваешь?

– Нет, всего лишь трогаю, это ли не ответ на твой вопрос?

Тут же резко убирает свою ладонь и открывает глаза. И так противно становится от самого себя, когда осознаю, что у нее не только глаза блестят от недавних слез, но и щеки до сих пор мокрые.

– Прости, – целую соленые от слез щеки.

– Уже, – шепчет мне в губы, вновь закрывая глаза.

Перевожу взгляд на ее грудь в черном кружевном бюстгальтере. Сейчас я впервые не рад, что она его надела. Чувствую себя пацаном, впервые узревшим женскую грудь вживую. Кажется, руки потряхивает от предвкушения. Стягиваю лямки вниз, оголяю одну грудь и… оттуда выпадают две таблетки.

– Это снотворное. Хотела Кротову подмешать, – Лиза тут же выхватывает таблетки и кидает их в сторону. – И без своих мухоморских комментариев, – тут же добавляет она, едва заметно улыбаясь. Улыбка всяко лучше слез.

Тянусь к ее губам и вновь целую, одновременно снимая с нее лифчик. Красивая, небольшая грудь с маленькими аккуратными сосками, так и просящими взять их в рот. Чувствую себя каким-то ненормальным, неспособным совладать со своими эмоциями. Красивая, черт возьми. Вся красивая.

Сглатываю, кажется, так громко, что слышно на километры. И только наконец оторвав взгляд от Лизиной груди и переведя на ее лицо, я понимаю, что Лиза не дышит и, кажется, сейчас сбежит со слезами на глазах. И тут меня осеняет.

– Я не знаю, кто тебе вбил эту херню про грудь. Она красивая. Ты вся красивая.

– Чем клянешься?

– А чем надо? Ну… мухомором подойдет?

– Тогда уж хухрой.

– Да похрен, – улыбаюсь в ответ на ее слова и все.

Становится похрен на все. Я как одержимый маньяк сжимаю в ладони ее грудь. Обхватываю губами сосок, всасываю и обвожу его языком, кайфуя от реакций Лизы. Стиснув мои плечи своими ладонями, она начинает ерзать на мне.

С трудом оторвавшись от ее груди, почти невесомо веду рукой по ее животу вниз. Сжимается, стоит мне только провести пальцем по ее белью.

– Расслабься, – шепчу ей на ухо, отодвигая полоску трусов в сторону.

Лиза закрывает глаза, когда я касаюсь ее разгоряченной плоти пальцем. Закусывает нижнюю губу и тут же всхлипывает, стоит мне надавить на клитор.

Нереально красивая с распущенными волосами, прикушенной губой и легким румянцем на щеках. Кажется, эта картинка, где постанывающая Лиза трется об меня голой грудью, фактически насаживаясь на мои пальцы, будет преследовать меня до конца дней.

Продолжаю ласкать ее пальцами, доводя до предела. Она утыкается губами мне в шею, уже не сдерживая стон.

Довожу ее до кондиции и, не