– Вот гады! – Алексей снял массивную телефонную трубку внутренней связи. Стрельба по надводной цели, дистанция – восемнадцать миль, пеленг – 170 градусов. Залпом по фашистской гадине – огонь!

Массивная броневая рубка командно-дальномерного поста содрогнулась от слитного грохота четырех орудийных стволов. Алексей наблюдал в мощную стереотрубу, как вокруг немецких броненосцев вспенилась вода. Из-за фонтанов воды свркнула вспышка прямого попадания. Командир батареи с дальномерного поста напрямую корректировал стрельбу. Благодаря электронной счетно-решающей машине и отменной выучке артиллеристов батарея добилась еще трех прямых попаданий.

– На «Шлезиене» или «Шлезвиг-Гольштейне» свалили дымовую трубу! – улыбнулся Алексей.

Он наблюдал, как вражеский корабль, дымя и сильно кренясь на левый борт, пытался выйти из зоны поражения грозной береговой батареи. Очередной раз прогремел залп – Алексей четко увидел в мощную оптику сильную вспышку на корме немецкого броненосца.

– Получи, фашист, гранату! – Хотя вместо гранаты (так называется любой осколочный снаряд калибра до 100 миллиметров) «ветерану Ютланда» прилетело нечто посерьезнее: 470 килограммов русской стали и взрывчатки.

* * *

Правда, и ответный огонь немецкой эскадры «Schwarzes Meer» оказался неожиданно мощным. Пока советская береговая батарея вела артиллерийскую дуэль со старыми броненосцами, все четыре тяжелые канонерки подошли на наиболее выгодную дистанцию стрельбы.

На каждой «die schweres Kanonenboot» размещалась носовая башня с двумя 380-миллиметровыми орудиями. Таким же калибром были вооружены и суперлинкоры Гитлера – «Бисмарк» и «Тирпитц». Поэтому канонерские лодки немецкие моряки между собой называли «Viertel-Tirpitz» – «Четверть-Тирпитца». А сейчас, получается, против 35-й береговой батареи выступал целый «Тирпитц» – четыре башни главного калибра, восемь чудовищных 380-миллиметровых стволов!

Все четыре канонерки открыли беглый огонь по советской береговой батарее. Восемь чудовищных стволов били попеременно. Огромные 800-килограммовые снаряды легли вокруг приземистых броневых башен. В небо взметнулись чудовищные фонтаны взрывов. Глубоко под землей, за толщей скальной породы и железобетона отсеки и галереи тряслись от мощных ударов взрывных волн. Противоосколочный стальной подбой на сводчатых потолках удерживал крощащийся бетон. В нескольких местах взрывы мощных немецких снарядов вызвали обрушения коридоров. Аварийные партии матросов ринулись разбирать завалы и спасать из-под обломков раненых.

Во вторую башню береговой батареи прилетело сразу два 380-миллиметровых снаряда. Один из них отрикошетил от башни, только отколов внушительные куски трехсотмиллиметровой стали. Все же Алексей оказался прав, когда предложил установить разнесенное бронирование из «сэндвич-панелей» с резиновой прослойкой между стальными листами поверх основной брони башни. Это существенно ослабило удар, так же, как и внутренний противоосколочный подбой.

Второй снаряд немецкой канонерской лодки хоть и не попал прямо в башню – натворил немало бед. Восемьсот килограммов крупповской стали и взрывчатки ударили в железобетонное основание башни. Чудовищной силы взрыв взметнул огромный фонтан щебенки, скальной породы и дыма. Внутри башни людей сбило с ног, матросы падали и калечились о выступающие металлические части. Железобетонный фундамент оказался разрушен, нижний 100-миллиметровый броневой пояс был разорван, а саму 900-тонную башню заклинило на шаровом погоне. Мигнуло и «вырубилось» освещение, башня обесточилась. Внутри вспыхнул пожар из-за коротких замыканий. Артиллеристы мужественно боролись с огнем, не допустив взрыва снарядов и картузов пороховых метательных зарядов.

Но броня массивной приземистой башни все же выдержала сокрушительный удар града увесистых стальных осколков. По проекту бронирование 35-й батареи позволяло выдерживать близкие разрывы и 405-миллиметровых снарядов, а также двухтонных авиабомб. Но то – в теории. Хотя, получается, что и практика не подкачала.

Сокрушительный удар пришелся и на командно-дальномерный пост, в котором находился Алексей. Командир батареи только успел увидеть в мощную стереотрубу вспышку далекого выстрела со стороны моря, а несколько мгновений спустя перед глазами взметнулась непроницаемо-черная стена взрыва. Линкорная броня дальномерного поста выдержала – защитила людей от взрывной волны и смертоносных осколков. Алексей очнулся от беспамятства, звуков не было, перед глазами плыли разноцветные круги, из носа лилась кровь. Он провел ладонями по ушам, к счастью – там крови не было. Ценой огромных усилий командир батареи дополз до коммутатора внутренней связи.

– Аварийную партию на КДП – срочно! – Алексей кричал в трубку, совершенно не слыша собственного голоса. И оттого еще больше срывал голосовые связки. – Доложить обстановку!!!

Командир батареи повел мутным взглядом вокруг. Рядом лежал, неестественно выгнув сломанную шею, матрос. Командир дальномерного поста разорвал индивидуальный перевязочный пакет и бинтовал окровавленную голову матросу. Остальные тоже пытались оказывать помощь пострадавшим и навести хотя бы минимальный порядок на командно-дальномерном посту. На полу хрустело стекло, лица матросов были изрезаны осколками, повсюду – кровь.

Звуки вернулись внезапно – стонами раненых, хрустом разбитого стекла дальномеров и прочей оптики под ногами, тревожным писком сигнала вызова на коммутаторе внутренней связи, приглушенными выкриками команд… И оглушительный грохот все новых и новых взрывов.

В броневую рубку поднялись матросы аварийной партии, они начали эвакуацию людей. Алексей не мог сам спуститься по скоб-трапу, его вынесли на носилках. Но командир батальона тут же сбежал из лазарета. Шатаясь, «по стеночке» он добрался до центрального поста и сразу же затребовал сводку о повреждениях.

Они оказались весьма значительными. Близкий разрыв 380-миллиметрового снаряда хоть и не пробил броню, но заклинил башню на шаровом погоне. К счастью, внутренней детонации снарядов и метательных зарядов не произошло. Но и без того оказались нарушены электроснабжение и другие коммуникации. Дело в том, что вторая башня размещалась в основном железобетонном массиве «подземного линкора». А потому удар в эту часть оказался наиболее болезненным.

Алексей, едва держась на ногах, раздавал указания по ремонту и локализации повреждений, разбору завалов внутри батареи. При этом первая башня продолжала вести огонь по кораблям противника и весьма успешно. Командир батареи успевал еще и проверять баллистические расчеты для стрельбы. На каких ресурсах организма он держался – неизвестно.

Первая орудийная башня медленно развернулась и приподняла два своих огромных орудийных ствола. Снова и снова она посылала снаряд за снарядом в немецкие корабли. Сквозь пелену взрывов прорывались яркие всполохи дульного пламени. Артиллеристы не просто стреляли – они мстили за своих погибших товарищей.

Работала радиолокационная станция 35-й батареи, к тому же Алексей получал данные от самолета радиолокационного обнаружения. Двухмоторный «Дуглас» под прикрытием четырех истребителей висел над Севастополем и передавал точные координаты корабельной группировки Кригсмарине.