Наполеон на острове Святой Елены написал о Нее:

«Это был храбрец, ему не было равных!»

Улица Коленкур (rue Caulaincourt), идущая от площади Клиши (place de Clichy) мимо Монмартрского кладбища к улице Кюстин (rue Custine), была открыта в 1867 году. Свое нынешнее название она получила в 1869 году по имени наполеоновского генерала Армана де Коленкура, герцога Виченцкого.

Этот человек родился в своем родовом замке Коленкур. Будучи представителем очень знатного рода, он получил прекрасное домашнее образование и в пятнадцатилетнем возрасте был зачислен рядовым в королевский кавалерийский полк, где через полтора года службы получил офицерский чин. После начала революции он, как подозрительный, был уволен из армии, но в июне 1792 года вновь вступил волонтером в национальную гвардию Парижа.

Далее военная карьера Коленкура развивалась стремительно: в августе 1793 года он стал сержантом, в 1799 году – полковником, в 1803 году – бригадным генералом, а в 1805 году – дивизионным генералом.

В 1801 году старый друг его отца и министр иностранных дел Наполеона Шарль-Морис де Талейран-Перигор поручил Коленкуру миссию в Санкт-Петербург. Удачно выполненная, эта ответственная миссия приблизила Коленкура к Наполеону, и он стал одним из восьми его адъютантов, а потом генерал-инспектором консульских конюшен.

В июне 1804 года Коленкур получил должность обер-шталмейстера императорского двора (в его служебные обязанности входили детальное соблюдение этикета, заведование императорской конюшней и службой связи).

В ноябре 1807 года Коленкур был назначен послом Франции в России, а через год получил герцогский титул. В 1812 году Коленкур воевал в России в составе Великой армии, а потом сопровождал Наполеона, оставившего остатки своей разбитой армии и отправившегося во Францию.

С 20 ноября 1813 года по 3 апреля 1814 года Коленкур занимал пост министра иностранных дел Франции. После Реставрации хорошие отношения с русским царем помогли Коленкуру сохранить свои родовые имения, но во время «Ста дней» он вновь примкнул к Наполеону, заняв должность министра иностранных дел. После поражения при Ватерлоо Коленкур был избран в состав Временного правительства, но после Второй реставрации Бурбонов, в июле 1815 года, его имя оказалось в списке лиц, подлежавших аресту. Спасло генерала от больших неприятностей лишь личное вмешательство Александра I. После этого Коленкур проживал как частное лицо в Париже и не принимал больше никакого участия в политической жизни.

Умер Коленкур 19 февраля 1827 года в возрасте 53 лет.

Есть в 18-м округе Парижа и авеню Жюно (avenue Junot), но, право же, нужно либо совсем не знать Париж, либо обладать весьма обостренным воображением, чтобы поставить эту «авеню» в один ряд со своими «наполеоновскими собратьями». Несмотря на гордое название, авеню Жюно представляет собой маленькую узкую улочку, изгибающуюся полукругом от станции метро «Ламарк-Коленкур» немного вверх, в сторону вершины Монмартра – величественного собора Сакре-Кёр. Но она не доходит до нее, а утыкается в такую же неказистую и узкую улочку Норвэн (rue Norvins). Эта кривая, мощенная камнем улочка Жюно вполне заурядна, здесь нет ни шикарных магазинов, ни ресторанов, ни ярких огней реклам, ни фешенебельных отелей и особняков. Из достопримечательностей есть только клиника Жюно, агентство недвижимости «Жюно Инвестиссман» и гараж Жюно. По своему виду она ну никак не тянет на традиционную парижскую авеню.

Интересная получается картина. Чисто формально авеню Жюно стоит в одном блестящем ряду с шикарными центральными авеню Клебер, авеню Гош и знаменитыми парижскими «маршальскими» бульварами. Значит, Жюно – один из них, один из знаменитых современников Наполеона Бонапарта. С другой стороны, во внешнем облике авеню Жюно, особенно в сопоставлении с ее более счастливыми соседями, есть что-то трагическое, что-то похожее на фарс.

Что это? Подвох путеводителя или отражение неких исторических реалий? Кто же такой на самом деле этот Жюно?

Имя Жана-Андоша Жюно – одного из ближайших личных друзей и соратников Наполеона, геройски храброго офицера, человека благодушного и в высшей степени честного, – хотя и высеченное в камне Триумфальной арки, не столь известно широкому кругу людей, как имена более счастливых наполеоновских полководцев Мюрата, Даву и других. Но от этого оно не делается менее интересным ни с точки зрения историка-исследователя, ни чисто по-человечески. Скорее напротив, ибо оно окружено плотной завесой тайн, противоречий и стереотипов, догадок и толков, мало подкрепленных достоверными фактами.

Жан-Андош Жюно вырос в Бургундии, воевал в революционной армии и познакомился с Наполеоном в 1793 году, при осаде мятежного Тулона. Обстоятельства их знакомства удивительны. Наполеону на батарее потребовался писарь, и ему порекомендовали сержанта Жюно, обладавшего каллиграфическим почерком. Сразу после того, как Жюно закончил писать продиктованный приказ, ядро, пущенное с вражеской позиции, ударило в батарейный вал и засыпало и его, и его бумаги. Но отважный сержант лишь отряхнулся и воскликнул:

– Нам повезло! Теперь не надо посыпать чернила песком! Наполеон, восхищенный таким проявлением храбрости, тут же сделал Жюно своим адъютантом.

Дальше Жюно сопровождал Наполеона повсюду: в Итальянской кампании, при взятии Мальты, в походе в Египет и Сирию. В последнем походе, кстати, ставший генералом Жюно в сражении при Назарете с всего 300 солдатами отразил атаку 10-тысячного авангарда турецкой армии. Именно в Египте Жюно оказался единственным человеком, осмелившимся рассказать Наполеону о неверности его жены Жозефины.

Жюно думал, что именно так должны поступать настоящие друзья, однако он не учел того, что рассказать другу о неверности его жены – отнюдь не самый удачный способ укрепления дружеской привязанности. Подобная «доброжелательность» опасна еще и потому, что она наносит удар по гордыне, задевает чувство собственной значимости и вызывает обиду и желание нанести ответный удар. Особенно у корсиканца.

Петь дифирамбы подруге друга – это вопрос склонности. Но петь дифирамбы его жене – это уже вопрос необходимости, больше того, личной безопасности. Бедный Жюно и предположить не мог, что в дружбе, как и во многом другом, нужна не откровенность, а дипломатия.

Этот эпизод стал вехой, как бы разделившей жизнь Жюно пополам – на «до» и «после». До – искренняя дружба и близость к Наполеону и, как следствие, неизменный успех и слава; после – постепенное отдаление от Наполеона, череда неудач, недоразумений и досадных поражений и, как результат, самоубийство. Правильно говорят опытные в этом французы – в каждом деле ищите женщину.