Да, Жюно стал генерал-полковником гусар, губернатором Парижа. Да, в ноябре 1807 года он с небольшой армией решительным марш-броском овладел Португалией, за что получил от Наполеона титул герцога д’Абрантес. Но, брошенный Наполеоном на произвол судьбы, он со своей маленькой армией вынужден был сражаться против португальских партизан, против прекрасно экипированных британских войск и против перешедших на сторону противника испанцев. Победить в таких условиях было невозможно, однако Жюно сумел подписать такую конвенцию, по которой его солдаты и офицеры со всеми знаменами, оружием и багажом были переправлены на английских кораблях во Францию. Подобных конвенций не знала история, но, к сожалению, на страницах учебников Жюно остался человеком, подписавшим «позорную капитуляцию».

После этого Жюно воевал в Испании, в Германии, снова в Португалии и, наконец, в России. К сожалению, в 1812 году многочисленные ранения, полученные генералом, начали давать о себе знать. В сражениях под Смоленском и при Бородине Жюно со своими неуправляемыми вестфальцами из 8-го корпуса действовал неубедительно, чем вывел из себя императора. Это и понятно, Наполеону в очередной раз потребовался «козел отпущения» для оправдания своих же собственных промашек.

В конце января 1813 года, разбитый морально и физически, Жюно вернулся во Францию, но ему не дали времени прийти в себя и отправили на должность генерал-губернатора далеких Иллирийских провинций. К июлю состояние здоровья Жюно было расстроено окончательно. Он кое-как добрался до родной Бургундии и уже в отцовском доме в Монбаре во время одного из приступов жуткой головной боли выбросился из окна. 29 июля 1813 года Жюно не стало.

Когда Наполеону сообщили о смерти бывшего друга, он сказал:

– Он был храбрым парнем, этот Жюно. Он ходил в огонь, как на бал.

Жюно прожил всего сорок два года, но это были интереснейшие, насыщенные событиями годы, годы мужества и граничащей с фанатизмом любви к Франции, преданности императору, идеалам юношеской дружбы. Тулон, Италия, Египет, Аустерлиц, Португалия, Испания, Россия – вот только основные вехи славного жизненного пути генерала, в котором нашлось место и блестящим победам, и нелепым поражениям, и громким титулам, и суровым выговорам, и дуэлям, и ранениям, и семье, и бесконечной веренице кутежей и любовных похождений…

Судьба Жюно в высшей степени драматична. Постигшая его в зените славы опала отбросила мрачную тень на всю оставшуюся жизнь. Как бы по инерции он еще двигался вверх, но несправедливость судьбы была настолько жестока, что смерть, которую он искал, но не смог найти на полях сражений, показалась ему желанным исходом.

Улица Лепик (rue Lepic), находящаяся рядом с авеню Жюно, названа так в честь наполеоновского генерала Луи Лепика.

Этот человек родился в 1765 году и был одиннадцатым ребенком в многодетной семье. В шестнадцать лет он записался в драгуны, а в 1792 году уже был подполковником. Он воевал в Вандее. Потом он получил семь сабельных ударов в сражении при Маренго и за проявленную отвагу прямо на поле боя был произведен в полковники. После этого он отличился в сражениях при Аустерлице и Эйлау и стал бригадным генералом.

В последнем сражении он отличился тем, что, командуя гвардейскими конными гренадерами, лучшими из лучших кавалеристов во французской армии, под плотным огнем русской артиллерии, когда его люди стали невольно пригибаться, он выехал вперед и крикнул:

– Выше головы, ребята! Это же картечь, а не дерьмо!

В 1809 году Луи Лепик стал бароном Империи, потом воевал в Испании и России. В феврале 1813 года он был произведен в дивизионные генералы. После падения Наполеона он был отправлен в отставку и умер 7 января 1827 года.

Любопытным представляется следующий факт. Улицы, названные именами генералов Жюно и Лепика, соседствуют в 18-м округе Парижа. Стали они родственниками и в жизни. Дело в том, что младший сын Жюно в 1845 году женился на Марии-Селине Лепик, дочери барона Империи Иоахима Лепика, который приходился родным братом генералу Луи Лепику. Более того, когда в мае 1847 года Мария-Селина умерла после родов дочери Жанны-Жозефины, Адольф-Альфред-Мишель Жюно через пять лет женился во второй раз – на сей раз на младшей сестре своей покойной жены, Марии-Луизе Лепик. От этого брака в 1854 году у них родился сын Жером-Наполеон-Андош Жюно, а в 1856 году – дочь Маргарита-Луиза-Элизабет Жюно.

Чуть севернее авеню Жюно находится улица Орденер (rue Ordener), идущая от улицы Шампионне (rue Championnet) до площади Жюль Жоффрен (place Jules Joffrin).

Мишель Орденер тоже был наполеоновским генералом.

Этот человек родился в 1755 году и тоже начал военную службу в драгунах. В 1793 году он стал капитаном, потом командиром эскадрона, в 1796 году – полковником, а в 1803 году – бригадным генералом.

Мишель Орденер был тяжело ранен в сражении при Аустерлице, и за отличные действия в нем его произвели в дивизионные генералы. В 1806 году израненный генерал вышел в отставку, а в 1811 году он умер.

К сожалению, генерал Орденер вошел в наполеоновскую историю не только как отважный кавалерийский командир, но и как человек, сыгравший немаловажную роль в одной из самых скандальных и позорящих Наполеона историй – в аресте и расстреле ни в чем не повинного герцога Энгиенского.

* * *

После очередного покушения Наполеон был в ярости и заявил, что напрасно Бурбоны думают, будто он не может воздать им лично по заслугам за попытки его уничтожить. Эти слова услышал министр иностранных дел Талейран и мгновенно поддакнул:

– Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная.

Это привело Наполеона в полное бешенство. Тут-то и было впервые произнесено имя тридцатидвухлетнего принца Луи де Бурбон-Конде, герцога Энгиенского, последнего представителя родственного Бурбонам рода Конде.

9 марта 1804 года Наполеон наскоро собрал тайный совет, в который входили ближайшие его соратники Камбасерес, Лебрён, Талейран и некоторые другие.

Единственным, кто попытался высказаться против ареста герцога, оказался Второй консул Камбасерес.

– Герцог живет за границей, – сказал он, – а нарушение границы нейтрального государства и его похищение всколыхнут всю Европу. От нас все отвернутся.

– Мсье, – холодно ответил ему Наполеон, – страна, укрывающая моего врага, не может рассматриваться как нейтральная. Возникшие обстоятельства оправдывают нарушение границы.

На самом деле Камбасерес был прав: во-первых, герцог жил не во Франции, а в Бадене, во-вторых, он решительно никак не был связан с заговорами против Наполеона. Первое препятствие для будущего императора было несущественным: он уже тогда распоряжался в Западной и Южной Германии как у себя дома. Второе препятствие тоже особого значения не имело, так как Наполеон уже заранее решил судить герцога Энгиенского военно-полевым судом, который за серьезными доказательствами никогда особенно не гнался…