Новое заклинание певуче пролилось с уст Святейшества. В большой чаше завертелся водоворот, смешивая светящуюся массу с кровью. Он вертелся… вертелся… Заклинание старичок допел, а в сосуде ничего не изменилось. И храмовник опять побледнел. Я уже всерьез за него забеспокоилась, кажется, он все-таки не переживет наше появление в своей обители.

— Вы ей не отец… — пораженно уставившись на папу, так, словно увидел призрака, прошелестел старик.

И тут снова поплохело мне. Я недоуменно захлопала глазами. «То есть как не отец?! Тут какая-то ошибка! Точно!» — отчаянно подумала, замерев на месте. Неверящим взглядом поочередно глядя, то на пораженного храмовника, то на скукожившегося, болезненно-бледного отца.

— Или, милая, — вдруг встрепенувшись, умоляюще произнес тот, кого я называла всю жизнь папой. — Единой крови в нас нет, но… Я сейчас все объясню!

Я лишь отшатнулась в сторону в ответ на его слова. Подальше от мраморного сосуда, подальше от старичка и от псевдоотца.

— Мать изменяла тебе? — вопрос сам сорвался с моих губ. А что еще могла предположить?

«Как так вышло? Он знал, что я не его дочь, но молчал? Не хотел огорчать?.. Да что же такое здесь происходит?!» — едва не плача, судорожно думала я.

— Мы можем попробовать с братом… — начал неуверенно храмовник, обращаясь к «отцу».

— Не нужно, — обреченно опустив плечи, протянув руку и сделав шаг в мою сторону, произнес грустно папа. — Результат будет тот же…

— Что?! — послышался со скамьи пораженный голос брата. — Что все это значит?!

Брат подскочил с места и попытался рвануть к нам на помост, но гвардейцы, что прежде уже усмиряли его, вновь встали перед Райаном преградой. Схватили, скрутили, не давая двинуться с места.

Я судорожно заломала пальцы, не понимая, как же так! В пору было кричать: «А я-то кто?! Где моя настоящая семья?!» Но я только с ужасом взирала на скрученного гвардейцами «брата», стараясь не потерять сознание от нервного перенапряжения.

— Гринвуд! Грязный ты червяк! — вмешался в нашу «семейную сцену» Фаервуд. Он ревел от ярости, приближаясь к нам. Изо рта едва не брызгала слюна, когда он схватил за горло барона. — Я поручил тебе девчонку! Все, что надо было сделать — это следить за ней до момента нашего венчания! Но ты и с этим не справился! Я за что тебе платил?! — он тряс хрипящего «отца» и рычал. — Все планы насмарку! Я убью тебя!

— Есть еще выход! — подбежал к ним Святейшество, пытаясь остановить Фаервуда и высвободить Гринвуда из его убийственной хватки. — Подождите!

Герцог вновь замер. Сделал глубокий вдох, скрипнул зубами и отшвырнул посиневшего, судорожно дышащего «отца» в сторону.

— Говор-р-ри, — пророкотал Артур, угрожающе.

— Нужно найти ее мужа, — боязно выдал храмовник, отступая на пару шагов от герцога, чтобы опять не попасть под горячую руку. — Расторгнуть их союз можно в двух случаях: либо мужчина должен от нее отказаться, либо…

Храмовник подавился остатками фразы, кажется, даже лучше меня понимая, на что способен герцог.

— … либо, если она станет вдовой. — сощурившись, произнес Фаервуд.

О, нет! Для моего несостоявшегося жениха — это, похоже, самый простой выход. Траер! Я тут же пожалела об отправленной любимому записке, понимая: если Эйдан сейчас появится здесь, живым из этой разваливающейся богадельни ему не выбраться. У меня от ужаса затряслись руки, внутри все похолодело, перед глазами заплясали мушки.

— Кто он?! — герцог схватил меня за предплечья так сильно, что наверняка оставил синяки, тряхнул, как тряпичную куклу. — Кто?! Говори!!! Говори немедленно!!!

«Ни-ког-да!» — отрывисто пронеслось в моей голове. Мир вокруг закружился, померк, выцвел. Ноги подогнулись. И я погрузилась в блаженную темноту. Слишком много пережито за один день! Слишком! Много!

Конец первой части дилогии.