Забыть об этом было невозможно, и никто не сумел придумать ни единой серьезной причины, которая объясняла бы лишнее тело в могиле. При ближайшем рассмотрении, подкрепившись лимонным кексом (с нигеллой), Остин довольно уверенно заявил, что тело было мужское, то есть это не монахиня.

Тогда кто он? И кто его убил? Первым шагом к решению был вопрос, когда его убили. Тридцать лет назад? Или пятьдесят? Это большая разница.

Остин объяснил, что заберет кости и проделает еще какие-то анализы. Когда все разошлись, я его погуглила, и оказалось, он сэр. Не могу сказать, что удивилась, он и вправду много понимает в костях. Как он отнесся к тому, чтобы лезть в могилу ближе к ночи на девятом десятке, его дело, хотя я подозреваю, что друзьям Элизабет к такому не привыкать. И в чай кладет три ложечки сахара, хотя по его виду не скажешь.

И самый большой вопрос, конечно. Вы, должно быть, раньше меня сообразили. Не обнаружили ли мы мотив более недавних убийств? Мог ли кто-то еще знать о зарытых там костях? Не для того ли убили Яна Вентама, чтобы сохранить Сад вечного покоя и тайну этих костей?

Проговорили мы, наверное, около часа. Правильно ли не привлекать полицию? Рано или поздно придется все рассказать, но мы чувствовали, что это наша история, наше кладбище, наш дом, и нам хотелось хотя бы на время оставить все это себе. Как только получим от Остина результаты, придется, конечно, рассказать.

Итак, мы пытаемся раскрыть два убийства, а возможно и три, если тот скелет был убит. Или, лучше сказать, если тот скелет принадлежал человеку, который был убит? Можно ли считать скелет человеком? Это пусть решают кто поумнее меня.

Я вижу, что Элизабет не терпится выследить Бобби и Джонни, но мы сошлись на том, что кости в первую очередь.

Интересно, как продвигается дело у Донны с Крисом. Если они чего и добились, то нам не дали знать. Надеюсь, они ничего от нас не скрывают.

Донна с Крисом поднимаются на три лестничных пролета к кабинету Криса. Донна, чтобы заставить Криса ходить пешком, притворяется, будто побаивается лифтов.

— Итак, Джейсон Ричи имеет отношение к убийству Тони Каррана, — рассуждает Крис, — а Мэттью Макки — к Яну Вентаму.

— Если мы ничего не упустили, — говорит Донна.

— Не исключаю, — соглашается Крис. — Давай как следует проработаем. Мы знаем, что Мэттью Макки там был, и знаем, что он лжец. Он врач, а не священник.

— Следовательно, мог раздобыть фентанил и знал, как его применить, — подтверждает Донна.

— Согласен, — говорит Крис. — Кажется, у нас есть все, кроме мотива.

— Ну, он ведь был против переноса кладбища, — напоминает Донна. — Этого мало?

— Для ареста мало. Если не поймем, почему он не хотел переноса.

— А разыгрывать роль священника — не преступление? — спрашивает Донна. — Я однажды познакомилась на «Тиндере» с типом, называвшим себя летчиком, он на выходе из паба попробовал меня лапать.

— Спорим, он об этом очень пожалел.

— Я пнула его по яйцам, а потом передала ребятам номер его машины, и на обратном пути его заставили подышать в трубочку.

Оба улыбаются. Но улыбки держатся недолго. Оба понимают, что Мэттью Макки, того гляди, проскользнет у них между пальцев. Доказательств никаких.

— Твои дружки из Клуба убийств по четвергам не проявлялись? — спрашивает Крис.

— Ни звука, — отвечает Донна. — Я даже волнуюсь.

— И я, — говорит Крис. — И не хотелось бы мне оказаться тем, кто расскажет им про Джейсона Ричи.

На лестничной площадке Крис на минуту задерживается. Делает вид, будто задумался, а на самом деле переводит дух.

— А не мог Макки что-то спрятать на кладбище? — говорит он. — И не желать, чтобы это раскопали?

— Подходящее место, чтобы что-нибудь зарыть, — соглашается Донна.

Вы когда-нибудь пользовались скайпом?

Я только сегодня утром впервые попробовала. У Ибрагима он установлен, так что мы собрались у него. У него в доме такая чистота, а ведь ему, по-моему, никто не помогает.

Там всюду папки, но все под замком. Смотреть можно, читать нельзя. Воображаю, какие истории может услышать психотерапевт. Кто с кем что сделал. Или надо говорить: кто кому что сделал? Так или иначе, ручаюсь, он всякого понаслушался.

Остин позвонил точно в десять, как и следовало ожидать от сэра, и рассказал, что узнал. Мы его видели на экране и сами по очереди влезали в окошко наверху. Трудное дело, потому что окошко совсем маленькое, но если делать это почаще, наверное, привыкаешь.

Тело было мужское, это он нам уже сказал. Пулевое ранение в бедренную кость. Остин поднял ее так, чтобы нам было видно. Тут все разом полезли в окошечко. Он от этой раны погиб? Остин не хотел ни за что ручаться, но, вероятно, нет. Прижизненное ранение.

Один раз у него за спиной прошла жена. Что она должна была думать? Муж тычет костями в компьютерный экран? Наверное, она привыкла.

Ну вот вы знаете, как определяют возраст костей? Я совсем не знала, а Остин очень подробно все объяснил. Я прямо заслушалась. Какой-то прибор, и особая краска, и что-то про углерод. Я по дороге домой старалась повторять, чтобы все записать, но, боюсь, не донесла. Было очень интересно. Он отлично смотрелся бы в вечернем шоу на «Би-би-си Ван», если бы им такое понадобилось.

Он и немножко почвы с собой захватил, и с ней тоже провел анализы, но про почву было не так интересно. Я все думала: пожалуйста, давайте вернемся к костям.

В двух словах — Остин произвел подсчеты, и уверенно сказать нельзя, и есть несколько переменных, и невозможно ответить на все вопросы, и он вправе только предполагать… На этом месте Элизабет сказала ему, чтобы бросал балабонить и переходил к сути. Элизабет такого не спустит, хотя бы и сэру.

Он и перешел. Тело было зарыто где-то в семидесятых, скорее в начале, чем в конце. Значит, пятьдесят с лишним лет, плюс-минус.

Мы поблагодарили Остина, а потом никто не знал, как отключиться. Ибрагим потыкался немножко, и видно было, что он теряет лицо. В конечном счете Остина выручила его жена. Она, по-моему, чудесная.

Ну, вот что мы имеем. Два предполагаемых убийства, разделенные половиной века. Попробуйте-ка раскусить. И пожалуй, пора бы сообщить Крису и Донне о наших делах. Надеюсь, они будут не в обиде.

Потом Элизабет пригласила меня съездить с ней пообедать в Брайтонский крематорий, но я уже обещала приготовить обед для Бернарда, так что ничего не поделаешь.

Понимаю, что вы запаха не чувствуете, но я готовлю ему бифштекс и почки. Он худеет, попробую это исправить.

Донна с Крисом ждут дармового кофе в кафе «Дикий боб» на заправке у А21. Что угодно, лишь бы на полчасика вырваться с участка. Оторваться от просмотра бесконечных файлов ирландской паспортной службы. Крис берет шоколадный батончик.