Сегодня с утра всего пара слов, я спешу.

Во-первых, Тимбукту в Мали. Я налетела на Ибрагима, когда шла от почтового ящика, и спросила. Еще я видела Бернарда, он плелся на холм. Это я теперь вижу каждый день, но все равно.

И как я уже сказала, Мали. Теперь вы знаете.

Второе — Элизабет позвонила в 9:17, и мы едем в Фолкстон. Там вроде бы две пересадки, на станции Сент-Леонардс и на Эшфорд-международной, так что выбираемся спозаранок. На Эшфорд-международной я не была, но если станция называется международной, должен там быть «Маркс и Спенсер». А может, и «Оливье Бонас». Держу пальцы крестиком.

Обещаю, что потом все расскажу.

Соседи были в большом долгу перед Питером Вардом, и, по чести сказать, большинство об этом помнили.

Пирсон-стрит всегда была из захудалых. Газетный киоск без газет, минимаркет с рядами бутылок дешевого алкоголя за прилавком, бюро путешествий с вылинявшими солнечными плакатами, две букмекерские конторы, паб при последнем издыхании, магазинчик аксессуаров для праздника, маникюрный салон и кафе с забитыми окнами.

А потом сюда въехала «Цветочная фабрика». Магазин Питера Варда выплеснул на серую улочку радугу красок.

А какие цветы! Питер Вард знал свое дело, а когда в маленьком городке человек знает свое дело, слухи об этом разлетаются очень скоро. Люди привыкли делать крюк по дороге от центра. И рассказывали знакомым, а те — знакомым, и глядь, какие-то лондонцы высмотрели забитое кафе и выкупили лицензию, и вот уже вторая причина побывать на Пирсон-стрит. Потом невеста, заказавшая у Питера цветы и оценившая латте в кафешке, увидела улочку с лучшей стороны и задумалась, не открыть ли здесь магазинчик промтоваров. И вот уже рядом с цветочным, напротив кафе «Каза», появляется «Сундучок с инструментами». В бюро путешествий, заметив, сколько народу проходит мимо, догадываются заменить плакаты, и люди начинают заглядывать в него. Как правило, люди моложе тридцати, которые и не знали, что такое бюро путешествий. Лондонец с кафе покупает паб и начинает готовить еду. Терри из газетного киоска начинает заказывать побольше газет, и молока, и всего прочего. Маникюрщица красит больше ногтей, магазинчик товаров для праздника продает больше воздушных шариков, минимаркет кроме водки предлагает теперь и джин. Джон из мясного отдела в «Асда» совершает скачок на новый уровень — открывает свой магазин и уводит за собой покупателей. Местная группа художников снимает пустующую витрину и по очереди покупает друг у друга произведения.

Все благодаря орхидеям, душистому горошку и герберам Питера Варда.

Теперь Пирсон-стрит — торговая улочка, какой та и должна быть. Шумная, приветливая, с местным колоритом и счастливая. Джойс подозревает, что от этого идеала всего шесть месяцев до появления «Косты», после чего она лишится многих нынешних достоинств. Это будет печально, но Джойс должна признать, что «Коста» ей нравится, и готова взять долю вины на свои плечи.

Джойс с Элизабет сидят в кафе «Каза». Питер Вард заказал им обеим по капучино. За его товаром пока полчасика приглядит Бекки из «Сундучка с инструментами». Такая уж это улочка.

Питер Вард начинает седеть, часто улыбается и похож на человека, который в жизни принял ряд удачных решений. Фолкстонский продавец цветов, вознагражденный кармой за доброту и терпение, заслуживший счастье добрыми делами.

Впечатление обманчиво. Шрам под правым глазом и бугры мышц расскажут вам, что Питер Вард — это Бобби Таннер. Или Питер Вард оставил Бобби Таннера за спиной? Это им и предстоит выяснить. Жив ли в нем громила? А может быть, и убийца? Не он ли недавно прокатился вдоль побережья до Файрхэвена и проломил голову бывшему боссу? Элизабет выкладывает фотографию на разделяющий их столик, и Питер Вард с улыбкой берет снимок.

— Это в «Блэкбридже», — говорит Питер. — Мы там бывали. Откуда это у вас?

— Из разных мест, — отвечает Элизабет. — Точнее, из двух. Одну прислали Джейсону Ричи, другую нашли у трупа Тони Каррана.

— Я читал про Тони, — кивает Питер Вард. — Пришло его время.

— Вы раньше не видели этот снимок? — спрашивает Элизабет.

Питер смотрит на него еще раз и отвечает:

— Никогда не видел.

— Это не вы его прислали? — спрашивает Джойс, смакуя капучино.

Питер мотает головой.

— Ну, это к лучшему для вас, или к лучшему для нас, — отмечает Элизабет.

Питер Вард вопросительно поднимает бровь.

— Ну, для вас хорошо, если убийца Тони Каррана не в курсе, где вас искать. А для нас хорошо, если вы сами убили Тони Каррана, и значит, мы не зря тащились в Фолкстон.

Питер Вард отвечает ей легкой улыбкой и еще раз смотрит на фото.

— Ну, ездили мы в любом случае не зря, — вставляет Джойс. — Прекрасно провели день.

— Полиция подозревает в убийстве Джейсона, — начинает Элизабет. — Возможно, так и есть. Но у нас есть причины желать, чтобы это был не он. У вас есть свое мнение на этот счет, Бобби?

Питер Вард поднимает ладонь.

— Прошу вас, здесь я Питер.

— Как вы на это смотрите, Питер? — спрашивает Элизабет.

— Не представляю, — отвечает Питер Вард. — Джейсон и близко к таким делам не подходил. Вид у него грозный, но он плюшевый мишка.

Джойс на секунду отрывается от блокнота.

— Плюшевый мишка организовал крупную сеть наркоторговли.

Питер кивком соглашается с ней.

Элизабет кладет фото обратно на столик.

— Так если не Джейсон, тогда, может быть, вы? Или, может быть, Турок Джонни?

— Турок Джонни? — переспрашивает Питер.

— Это он снимал.

Питер Вард задумывается.

— Он? Не помню, но очень похоже на правду. Вы, как я понимаю, уже знаете всю историю? Про мальчишку, которого Тони подстрелил в «Блэкбридже». А Джонни застрелил таксиста, который вывозил тело.

— Да, это нам известно, — подтверждает Элизабет. — А потом Джонни скрылся на Кипре.

— Не так все просто, — поправляет Питер Вард.

— Я вся обратилась в слух, — говорит ему Элизабет.

— Кто-то навел на Джонни копов. Те вломились к нему на квартиру, только его там уже не было.

— А кто навел? — интересуется Элизабет.

— Откуда мне знать? Не я.

— Стукачей никто не любит, — отмечает Джойс.

— Не важно кто, — качает головой Питер Вард. — Главное, когда Джонни сделал ноги, то прихватил с собой сотню кусков, принадлежавших Тони.

— Да ну?

— Денежки лежали у него на квартире. Деньги Тони. Все пропали. Тони взбеленился. Сотня кусков для него в те времена была большими деньгами.