Мы получили сообщение о том, что бизнесмен Мак Ю Фай, глава «Мак Интернейшнл», гигантской корпорации по производству сумок, арестован в международном аэропорту Сан-Франциско.

На экране появляется зернистое видео, явно снятое на мобильный чей-то нетвёрдой рукой. Винни включает звук погромче и смотрит, как старика в инвалидной коляске выкатывают из выхода на посадку в терминал. Тёмно-синяя спортивная куртка Босса Мака, идеально выглаженная, болтается на сморщенном теле. Рядом с ним привлекательная молодая женщина в кашемировом спортивном костюме, которую Ди Лю характеризует как его личную помощницу, но Винни знает, что это его любовница, Бо Линьлинь.

Босс Мак что-то говорит Линьлинь, и она отводит глаза. Их мгновенно окружает группа агентов правоохранительных органов.

– Вы арестованы, – говорит один из них, сковывая наручниками детски хрупкие запястья Босса Мака. Он возмущается на китайском:

– Что вы делаете? Это нелепость. Линьлинь, скажи им, что в Стэнфорде у нас назначен приём у врача. Скажи им, что нас ждет доктор Дежарден.

Другой агент надевает наручники на Линьлинь, и она начинает плакать.

– Прекрати! – приказывает Босс Мак. – Скажи им, скажи им!

Молодая женщина пытается что-то сказать, но у неё вырываются только стоны. Желудок Винни сжимается. Она закрывает глаза. Босс Мак продолжает отдавать приказы Линьлинь, полный энергии до последнего.

– Кто этот старый перец? – спрашивает видеооператор-любитель, когда пару уводят. – Наркоторговец? Главарь мафии? – он роняет телефон и ругается. Видео кончается.

Всё утро видео крутят по центральным каналам, и ведущие сердито его комментируют. Как посмели американцы арестовать беспомощного пожилого человека, который всего лишь обратился за медицинской помощью? Как они посмели позволить этому честному бизнесмену пожертвовать пятьсот тысяч долларов одной из их элитных больниц, а затем сдать его правоохранительным органам? Как они посмели не уважать целую нацию?

Винни выключает звук, но так и сидит, прикованная к экрану. В тюрьму, сказала Ава, его в таком состоянии не посадят. Ему окажут необходимую медицинскую помощь, пусть даже о новой печени придётся забыть. Винни знает, что эти слова призваны её утешить, но последнее, чего она хочет, – чтобы кто-то пытался облегчить её вину. Она сделала выбор и обменяла его жизнь на свою; она обязана по крайней мере мучиться раскаянием, пронизывающим всё её тело до костей.

Теперь она задаёт себе вопрос, на который уже столько раз пыталась найти ответ. Мог ли быть другой выход? Выход, который не был бы предательством человека, изменившего её жизнь? Может быть, стоило посильнее надавить на Аву, чтобы та согласилась сбежать вместе с ней? Так ли уж невыносимо было бы до конца жизни застрять в Китае? Никогда больше не увидеть Америку?

Как обычно, последний вопрос её добивает. Мне так жаль, говорит она вслух, будто Босс Мак может её услышать. И ей искренне жаль, всем сердцем жаль, но ответ на её вопрос – да. Как он ей говорил? У всего есть цена. Весь фокус в том, чтобы не переплачивать. Что ж, она заплатила цену за свою свободу, и этой ценой, ни больше ни меньше, стал он.

Щёлкает ноутбук – пришло новое сообщение. Пишет трудолюбивый маркетолог, который, должно быть, потерял терпение, ожидая, пока она ответит на его звонок. Пересилив слабость и тошноту, она выключает телевизор, радуясь, что есть чем заняться. Она переходит на веб-сайт своего вымышленного семейного ювелирного бизнеса «Бриллианты Хопкинсов». Эта кампания базируется в Хопкинтоне, штат Нью-Гэмпшир, США (население 5589 человек), который она выбрала после того, как внимательно изучила осенние фотографии Новой Англии. Вскоре, как только их страницы в социальных сетях будут запущены, она посетит ведущие алмазные лаборатории Пекина в поисках идеального партнера для своего следующего предприятия. Она до сих пор не рассказала Аве обо всём этом – сейчас не время. У них будет немало возможностей связаться, когда всё это закончится.

17

Каково это, детектив – наконец арестовать человека, которого вы выслеживали столько месяцев? Вы, вероятно, лучше меня понимаете масштабы его преступной деятельности, особенно теперь, когда стало ясно, что подделка сумок – лишь малая часть его бизнеса.

Вы взяли его под стражу до того, как он успел заставить нас с Винни принять участие в других его предприятиях, но поверьте мне, когда я говорю, что в конце концов это в любом случае бы произошло. Наши конкуренты, например, пакуют в поддельные сумки пакеты с таблетками фентанила[12], чтобы сэкономить на доставке. И если бы Босс Мак захотел реализовать этот план, у нас с Винни не было бы возможности спастись. Как я уже говорила – и как я предупреждала Винни несколько месяцев назад, – они контролировали всё; у нас не было выбора, кроме как подчиняться их приказам.

Так что могу однозначно заверить вас, что Маки и мы с Винни не были командой. Он был начальником, а мы его подчинёнными, или, может быть, точнее будет сказать, он был воротилой, а мы пешками.

Показательный пример: когда в прошлом месяце универмаги ужесточили политику возврата, и наши покупатели запаниковали, а на полках начали копиться поддельные сумки, как вы думаете, Маки велели нам не торопиться, оценить ситуацию и принять решение? Нет, они требовали оплаты по графику, независимо от того, сможем мы продать сумки или нет. Как по-вашему, это похоже на отношения между деловыми партнёрами?

В то же время, детектив, я не хочу, чтобы вы думали, что я подставила Босса Мака с целью ему отомстить. Моя цель прежде всего – понести ответственность за свои действия. Поверьте мне, когда я говорю, что нашла бы дорогу к вам независимо от того, нашли бы вы дорогу к нам или нет.

Так почему же я ждала до ноября, прежде чем сдаться? Очень хороший вопрос. Потому что я понимала, что вы тут же меня арестуете, а мне нужно было удостовериться, что кто-то позаботится о моём сыне. Ему всего три. Простите, простите, я никогда не плачу. Мне очень стыдно, это так на меня не похоже.

Очень мило с вашей стороны, но нет, всё в порядке. С вашего позволения я продолжу рассказ. Видите ли, в том сентябре, едва Анри пошёл в детский сад, Мария предпочла нам семью британских эмигрантов в Лорел-Хайтс, и мы остались без няни. Две с половиной недели спустя его исключили из сада (Да, как раз примерно когда началась вся эта тема с универмагами).

Вы спросите, как он этого добился? Очень просто: путём непрерывных рыданий на протяжении семнадцати дней. И если вы думаете, что я преувеличиваю, спешу вас заверить, что лично всё это наблюдала.

Согласно правилам, я каждый день