в соседней комнате вы держите моих друзей. Пока я их не увижу живыми и невредимыми, никаких дальнейших разговоров.

— С чего вы взяли, что ребята там? — удивленно спрашивает мужчина в костюме. На самом деле удивлен. — Вы можете убедиться в своей ошибке.

— Они были там, по крайней мере, два часа назад. Значит, уже куда-то перевели.

— Хм, интересно, — он переглянулся с мужиком в свитере. — Очень интересно и познавательно. Ну, хорошо. Удовлетворю ваше желание, господин Волховский. Только для этого нужно спуститься вниз, в подвал.

И у меня вдруг что-то щелкнуло в голове. Хаотично крутящиеся картинки событий стали собираться в нечто внятное и неприятное. Да меня ведь просто заманивают под действие чужого Источника! А он, судя по всему, у Ушатых есть! Значит, точно агенты пана Богумила схватили. Через кого-то они узнали о моей антимагии и решили удостовериться, так ли это на самом деле.

Я разозлился, отчего ядро в солнечном сплетении стало накаляться до желто-белых всполохов. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Хрустнули суставы.

— Ведите, — мне бы проверить, на самом ли деле Данька с Ниной возле Алтаря, но я побоялся сейчас уходить в астральный полет. Не знаю, как отреагирует организм. Уйду в откат, и бери меня голыми руками.

Мужчина в костюме, скорее всего — главный в этом спектакле — сопровождал меня по коридору до лестницы, ведущей вниз. Его напарник в свитере и еще один незнакомый мне человек внушительных габаритов решили пройтись с нами. Неужели боятся подростка? Забавно.

Лестница была освещена, хоть и давала скупой свет. Мы спокойно спустились по ступенькам вниз до металлической двери. Когда ее открыли, я сразу увидел характерный для Алтарей каменный подиум из гранита. Только вот чаша Источника была гораздо меньших размеров.

Как только моя нога переступила порог подвала, я понял свою ошибку. Захарьиных здесь не было. Да и не могло быть по определению. Все знают, что родовой Источник никогда не допустит к себе человека, инициированного другим Источником. Он его просто уничтожит. Уничтожит не в буквальном смысле, а просто выжжет ему искру, лишит Дара. Сделает таким же никчемным, каким я был до восьми лет.

Я же исходил из собственного опыта, поэтому не сразу уловил нелогичность ситуации. Эти люди знали о губительных последствиях нахождения рядом с Алтарем чужаков, и пожалели ребят. А меня бросили под его воздействие.

Над чашей взвились изумрудные звездочки в обрамлении серебристо-фиолетового пламени. Раздался протяжный стон. Он исходил от Алтаря. Я быстро оглянулся и понял, что звук этот слышу только я.

— Что же вы встали? — спросил главный с иронией. — Ваше решение было добровольным. Покажите, на что способны.

— Вы обманули меня, и поплатитесь за это, — нахально говорю в лицо этому человеку и решительно захожу в подвал.

Холодная плазма Источника рванула вверх до самого потолка, осветив грубую кладку подвала и бетонный пол. Хоровод звездочек заплясал под мощными балками и обрушился на меня с беззвучным криком погибающей птицы. Так, наверное, кричит лебедь, потерявший свою ладу. Мне стало страшно. Низкая вибрация чуждой мне Стихии (судя по моим ощущениям — Воздух) стала сотрясать тело и выворачивать суставы наизнанку. Дикая сила обрушилась на меня сверху и стала давить в пол, стремясь размазать тонким блином, раздавить до состояния кровавой каши вперемешку с костями. Для Источника Ушатых я был врагом, и вся его мощь устремилась на подавление искры.

Но ее у меня не было! Наоборот, каналы стали прокачивать такое количество энергии, что она визуально окрасила мой аурный контур белым, нестерпимым для глаз светом. Устояв перед мощным ударом Воздуха, я сделал еще один шаг вперед, вытянул руки открытыми ладонями, словно принимая к себе осиротевший без хозяев Источник. С открытым сердцем и болью. Звездочки рухнули на ладони, впиваясь иголками в кожу и растворяясь в моей Силе.

А когда Источник умер и Алтарь погрузился в темноту, рухнул на колени и я, но оставаясь в сознании. Никто не видел, как на моих губах мелькнула улыбка. Я принял в себя Дар, который будет жить во мне, а не в холодной чаше Алтаря.

Я — Разрушитель. И одновременно с этим собиратель первородной энергии, щедро одарившей нашу планету в незапамятные времена магией, которую алчные люди присвоили себе в личных целях, заковали в гранитные и мраморные чаши, и заставили служить Крови.

— Великолепно, — в гробовой тишине голос главного прозвучал невероятно тихо, но отчетливо. — Поздравляю вас, Андрей Георгиевич. Вы только что погасили родовой Источник отступников и предателей Ушатых. Император вправе вами гордиться.

И тогда я ударил с яростью, выплеснув из себя всю накопленную энергию в людей, вздумавших играть со мной как с ребенком-недоучкой. Мне было плевать, что свод подвала может не выдержать сокрушающий ментальный выплеск и завалить меня тяжелыми обломками здания. Обида и злость смешалась с торжеством только что раскрывшейся истины.

Я разрушаю чтобы созидать новое!

2

— А вот и они! — не скрывая усмешки, произнес Иртеньев, самолично открывая дверь, чтобы впустить в кабинет двух офицеров в черной униформе. — Заходите, голубчики, не стесняйтесь! Утолите жажду любопытства Его Величества и государя-наследника!

— Достаточно, Николай Юрьевич! — сдерживая улыбку, произнес император. — Ваша едкость сегодня достигает невероятного уровня! Проходите, господа, в самом деле.

Цесаревич тоже старался не расхохотаться в голос, дабы не обидеть волкодавов из конторы Иртеньева. Не показывать эмоции на лице — это наиважнейшее умение царствующих особ.

— Обер-офицер Службы Безопасности майор Корнилов, — прищелкнул каблуками ботинок моложавый мужчина с усиками, старательно задирая подбородок вверх. Огромный лиловый синяк, похожий на раскорячившегося осьминога, заливал левую часть лица, отходя от глаза вниз до скулы.

— Майор Лещев, командир группы «Арбалет», позывной Кондор, — вытянулся второй офицер, у которого с лицом было все в порядке, но наложенная на правую руку лангета недвусмысленно намекала на серьезный перелом.

— Господа, присаживайтесь, — император махнул рукой в сторону мягкого кожаного дивана. — У нас беседа неформальная, мы сюда инкогнито приехали под чужими личинами. Нечего возбуждать сотрудников своим появлением и отвлекать их от работы. Да и вы, Николай Юрьевич, не стойте. Все-таки мы у вас в гостях.

Дождавшись, когда все рассядутся, Мстиславский оглядел офицер более внимательно и участливо спросил у Лещева:

— Как ваша рука?

— Практически зажила. Целитель провел за ночь два сеанса, кость срослась. Но нужно еще недельку подержать руку в таком положении, — отчеканил Кондор и замолчал.

— Ну, хорошо, — поняв, что офицеры не горят желанием самостоятельно делиться впечатлениями, император решил подтолкнуть процесс. — Фрол Алексеевич, я не ошибся? Да вы сидите, сидите! Расскажите-ка нам замечательную историю от самого начала и до конца. Я ведь не