class="p1">— И в чем дело?

Отправляясь на встречу, Гейтс долго думал, как построить разговор. Что сказать, о чем умолчать. Главное в этой истории — может ли он сказать о том, что замолчали все советские агенты. Это правда — но это будет проявлением нелояльности к Агентству и его руководству.

Хотя уже понятно, что рано или поздно этот вопрос все же придется поднять. Провал такого масштаба не скрыть.

Но он не решился

— Видишь ли, у нас там есть источник. Он сейчас в опасности.

— И?

— Его надо вывезти. Но агентство решает умыть руки

— В таком случае, этот вопрос надо поднять на комитете. Это вопрос этики.

— Сэр, не все так просто.

— То есть?

— Агентство до самого последнего времени не знало об этом источнике.

…

— Это… женщина. Замужняя.

…

— И ее муж. Генерал советской армии, военный планировщик. Он набит секретами. И вербовали именно жену. Не совсем обычным методом.

Тенет поднял брови.

— У нас есть такие сенаторы, в основном с юга, кто считает, что супружеская неверность ничем не лучше убийства. Но когда речь идет о разведке — по-моему, даже такие понимают, что стандартные этические нормы к ней неприменимы…

— Вопрос в другом, сэр. Если агент не осознавал что он агент, если он не заключал соглашение с курирующим офицером работать на Соединенные штаты — то он и не считается агентом, и мы не обязаны вытаскивать его. Операция в СССР чревата провалом всегда, провал — это скандал. Поэтому агентство очень неохотно идет на такой риск, если есть возможность его избежать.

Тенет задумался. Он любил риск. И любил причастность.

— Генерал Советской армии?

— Да.

Тенет встал, бросил на стол пятерку.

— Поехали.

От центра Вашингтона до Арлингтона доехали быстро, пробок было мало. С удивлением Гейтс заметил, что они сворачивают к Пентагону…

…

Пентагон был построен раньше большинства других современных правительственных зданий — во время войны. В те времена была большим дефицитом сталь, потому Пентагон был построен просто из бетона — необычайной, правда, толщины, самая тонкая стена — метр толщиной. Здание построено по индивидуальному проекту, пять вложенных одно в другое колец с переходами, поддерживающими друг друга.

Входов было несколько. На том, через который они проходили, стояли военные полицейские — не четверо, а десять человек. Все, что есть металлического, в корыто — и под металлоискателем. На гражданских военные полицейские смотрели со смесью скуки и превосходства.

— Сюда, сэр.

Они переместились на внешнее, пятое кольцо, затем перебрались на четвертое. В здании было тепло и почти не слышно шума — толстенные стены, сейчас так не строят. Потом они вошли в лифт — и лифт поехал вниз, а не вверх.

Внизу был основной оперативный центр с множеством экранов и прямой связью с командованием всем армейских подразделений на всех континентах. Но кроме того, там было и несколько залов для совещаний с защитой от прослушивания.

Тот, в который они зашли, явно строился еще в 50-ые, в самом начале работы комплекса. Может, даже 40-ые. От построек времен Вьетнама и позже он отличался тем, что тогда, если и экономили, то не так явно. В 40-ые и 50-ые армия получала, что хотела и потому мебель была нормальная — а не самая дешевая из Департамента исправительных учреждений, стены были отделаны деревом, а не дешевой серой «молотковой» корабельной краской и на стенах были портреты, пусть и копии, но настоящие, писанные маслом, а не фотографии в рамочках…

— Проходи, Боб, присаживайся.

Гейтс принял приглашение, на ходу рассматривая присутствующих. Вице-президент США. Командующий силами НАТО в Европе. Как минимум двое командующих родами войск — пехотой и ВВС. Наконец, генерал-майор Гарриссон, командующий оперативной группой Дельта[86].

Весьма интересное сочетание: вице-президент и армейское командование.

— Боб работает в ЦРУ и имеет прямое отношение к этой истории с Арлекином…

Гейтс вздрогнул. Господи, если вице-президент с такой легкостью обсуждает агента такого уровня, и более того называет его псевдоним — стоит ли удивляться утечке информации?

Вице-президент, видимо, заметил помрачневшего Гейтса и поспешно сказал:

— Боб, здесь собрались люди в звании не ниже генерал-майора и с допусками. Вряд ли среди них может быть крот.

— Сэр, теперь Арлекин является действующим агентом со всеми вытекающими. Любая информация о нем является государственной тайной.

— Если Половцев провалился, его надо вытащить любой ценой, если он еще жив, — сказал офицер в полевой форме со знаками различия трехзвездного генерала

— Сэр! — повысил голос Гейтс. — Я не желаю больше обсуждать ничего, что связано с указанной персоной, и не хотел бы чтобы вы это обсуждали, иначе это будет нарушение закона.

— Боб, — сказал вице-президент, — мы, между прочим, пытаемся решить вашу же проблему. И не забывайте, что я был директором Агентства. Теперь мы должны исходить из того, что русские знают или подозревают о том, кто такой Половцев. В вашем ведомстве, которое совсем недавно было и моим, его защищать не будут, они будут защищать собственную задницу. Выяснять, кто виновен в провале, и я не исключаю, что им окажешься ты. Арлекин будет не первым агентом, про кого скажут — «как жаль, но такое случается». Но он нужен этим военным. Причем очень нужен. Защищать его уже поздно, его надо вытаскивать. Кстати, это генерал Глен Оттис, командующий Армией США в Европе.

— Половцев, — сказал генерал Отис, — главный планировщик Западной группы войск, по крайней мере, он им был совсем недавно. Ему известны все оперативные планы русских на европейском ТВД, потому что он их и разрабатывал. Более того, он носитель русского стратегического мышления. Если он уйдет, русские могут в какой-то степени переделать свои планы войны в Европе, но изменить свое мышление они не в состоянии. Если мы сможем заполучить его, мы сможем понять образ мыслей русских и получить преимущество над ними. Если он готов уйти с нами, я готов ради этого пожертвовать любыми своими солдатами. Все равно, в войне с русскими, к которой мы должны быть готовы в любую минуту, их погибнет намного больше.

Гейтс покачал головой.

— Вы не представляете, о чем говорите. Если Арлекин провалился — его нельзя вытащить, это невозможно. Даже если вас ни в чем не подозревают, если вы простой гражданин, турист, попасть в СССР сложно, а выбраться из него — еще сложнее. Попасть в СССР группой сложнее на порядок. Но если вы хотите войти в контакт с опальным генералом, которого КГБ подозревает в предательстве — это невыполнимая задача. Вас просто арестуют еще на подходе. И никакое количество солдат, брошенное вами для выполнения