— Мы обеспокоены, — сразу в лоб проговорила Цераэль, — природа гибнет, вам немедленно стоит передать престол.

— Моя дочь… — начала было Камелия, но её перебили.

— Ваша дочь будет арестована, — в залу тут же вошло почти с десяток вооруженных кентавров, наставивших свои копья на королеву. — Поглотившая замок тьма была видна даже с нашего острова, из-за её баловства Люмин в ярости. Она и до этого слишком много раз нарушала все божьи законы, но это через чур! Она будет наказана по всей строгости. Немедленно выдайте её мне!

Сухие трескающиеся губы Камели растянулись почти в блаженной улыбке.

— Как я уже пыталась сказать, она покинула королевство.

— Вы чинете препятствия воли Люмина! — почти взвизгнула Цераэль, перебирая копытцами по алому ковру. — Вы не смеете скрывать её от меня! За вашу ложь вы никогда не сумеете найти покоя в царстве Мортиса!

— Я во всем с вами солидарна, — склонила голову Камелия, продолжая цепляться за трон скрюченными пальцами. — Вы ещё можете успеть её перехватить она вышла только после ужина. Может, в часе езды.

— Какой дорогой она пошла? — спросил один из вооруженных кентавров, перехватывая копье.

— Через центральные ворота, — сердце Камелии ускоренно застучало.

— Это самый быстрый путь, — кивнула воинам Цераэль. — Скорее, догоните её!

Зная, что дочь ушла ещё в обед, королева почти съехала по трону, держась на одном лишь чувстве собственного достоинства. Она скосила глаза на сына: Басс сам провожал Рози и знал, что мать лжет. Но он тоже гордо вздымал подбородок, кивая на каждое её слово.

— Пока её будут возвращать, я расскажу о пророчестве, увиденном главным жрецом, — железным голосом продолжала лань. — Он видел будущее, где она уничтожит древнее Древо своей проклятой силой. Если она придет к трону — не останется в нашем мире ни единой травинки, ни единого деревца. Жрец видел голые земли, голодных умирающих животных и всех нас, превратившихся в груду костей, что Рози сложила под трон. Мы не допустим этого любой ценой. Если она станет чинить препятствия — мы применим силу.

— Рози не станет королевой, — Камелия сглотнула, пытаясь держать лицо. Она уже видела и сама однажды это пророчество. — Вы уж об этом позаботитесь.

В своей комнате Камелия сидела в плетенном кресле, осторожно перебирая опавшие лепестки. Они рассыпались по её коленям, создавая на платье причудливый узор. Её мысли были где-то там, на аудиенции с послом кентавров. Когда и через десять часов им не удалось нагнать принцессу, они вернулись — злые и готовые к кровопролитию во имя Люмина. Заверив, что принцесса обманула и её, Камелия наконец прекратила все это, отправив кентавров обратно на их остров.

Её силы кончались, магия меркла, а царство Мортиса уже отправило за ней банши. Камелия сидела у камина, слушая плачь этих существ мира смерти. За ней совсем скоро придут. Но это и к лучшему, она сделала все, что должна была. Её маленькая Рози проживет долгую счастливую жизнь, окруженная любовью и заботой. На трой взойдет та, кто справится с последним заданием, но это уже не так беспокоило королеву.

— Можно? — к ней постучал гонец, осторожно вбежав, чтобы отдать письмо, туго свернутое в трубочку.

Взяв его, королева махнула гонцу уходить, блаженно касаясь теплой, словно нагретой на солнце бумаги. Трясущимися руками Камелия сняла ленточку, вчитываясь в ровные буквы, выведенные рукой Марселя: «Мы уже в империи, получили известие о после кентавров. Не знаю как вас и благодарить. Надеюсь, ещё свидимся. Рози тоже передает привет».

Это были те слова, что и хотела услышать сейчас королева. Её кора тоже трескалась, пока соленые слёзы капали на сжатые морщинистые кулаки, сминающие теплый лист.

— Живи, моя маленькая розочка, — пробормотала женщина сквозь слезы, прижимая письмо к груди. — Цвети, солнышко. Мама так сильно тебя любит. Прости, что была так строга.

Королева задыхалась от слез, сотрясаясь всем телом.

— Прощай, моя малышка. Люмин позаботится о тебе.

Глава 36

Кинжал коснулся нежной кожи шеи, оставляя тонкую полоску, постепенно набухающую кровью. И выпал из вмиг ослабевших рук, со звоном падая на тропинку. Ударившись о камень, он отлетел в траву. Азалия медленно осела на колени, обнимая ноги сестры, и заливаясь слезами. Они безостановочно катились по бледному лицу, падая на землю. Захлебываясь словами, она просила прощения у Астрид. Крепко вцепившись в ткань платья девушки, Азалия молила о прощении.

Она не смогла, не справилась. Как она посмела поднять руку на ту единственную, что роднее всего на свете? Неужели чертова королева настолько промыла ей мозги, заставляя думать о мнимом долге, что она решилась на этот проступок. Теперь, Астрид никогда не простит её, не посмотрит с обожанием. Что же она наделала?

Плач перешел в истерику, и вместо слов с губ срывались лишь бесконечные «Прости». Магия рассеялась, и Астрид рухнула на землю, придавив Азалию. Внезапно обняв сестру, фея воды вцепилась пальцами в платье, и тоже заплакала. Они сидели обнявшись, и поливали друг друга слезами.

Азалия едва касаясь, гладила лицо Астрид, размазывая соленные капли. Что же она наделала? Пусть горит Мортисовым огнем этот отбор. И королеву с собой забирает, ей самое место в его обители. Как теперь вымаливать прощение, да и как подобное простить. Азалия не знала, душа горела и стонала, погибая с каждой каплей крови, что стекала по тонкой шее Астрид. Жажда власти так затмила разум, что поглотила все остальные чувства. Недостойно это королевы, совсем недостойно. Как может грязная душа, запятнанная смертью, слиться с Древом жизни? Никак. Пусть хоть сотню раз Камелия потребует сделать это, Азалия не сможет.

Когда первые чувства немного стихли, девушки смогли поговорить. Запинаясь, и постоянно перескакивая на извинения, Азалия рассказала о задании. Она не могла простить себя, за слабость и даже саму мысль о нанесении вреда сестре. Повезло, что малышка гораздо благоразумнее, и скрепя сердцем приняла извинения феи. Однако, теперь в её общении чувствовалась прохлада, замораживающая душу Азалии.

Во дворец фея решила вернутся, просто ради того, чтобы посмотреть на ту что смогла выполнить задание. Проведя остаток дня бродя по городу, Азалия не решалась заходить никуда. Словно баньши,