— А когда я говорю? Тоже раздражает?

Лара почувствовала, что он напрягся, и обняла его, пристроив свою голову у него на груди.

— Ты говоришь так ласково и на чешском это звучит так красиво, что все твои слова мне ужасно нравятся, — шепнула Лара.

— И божья коровка?

— Особенно она.

— Хорошо, берушко мойе, как скажешь.

Лара довольно выдохнула ему в шею, а Мирек нежно поцеловал ее за ухом и по-хозяйски пристроил свою руку на ее выпуклую попку. Определенно, это лучшее Рождество, которое только могло быть.

Секс, еда, разговоры и снова секс. Кажется, Лара открыла для себя формулу идеального праздника.

Для абсолютной сказки не хватало только одного — нормальной кровати, потому что имеющаяся в наличии подходила только для одного человека. Лежать, обнявшись, на ней было еще можно. Активные постельные забавы она выдерживала уже хуже, начиная жалобно поскрипывать. Но вот спать на ней двум взрослым людям было, конечно, мучением.

Уснули они, романтично обнявшись, под одним одеялом, но уже через некоторое время сначала Мирек, широко раскинувшись, едва не спихнул Лару на пол, а потом она, пытаясь свернуться клубочком, неромантично заехала по нему локтем.

В итоге утром она обнаружила Мирека на полу возле кровати, укрытого курткой.

— С ума сошел, — потянула Лара его к себе. — Простудишься! Ложись сюда.

Он пробурчал что-то невнятное о том, что ему там мало места.

— Ложись, я все равно уже встаю, — Лара почти заставила его лечь на кровать, укрыла одеялом и, не удержавшись, легко погладила по крепкому смуглому плечу.

Мирек одной рукой сгреб под себя подушку и через мгновение уже ровно и глубоко дышал. Лара невольно им залюбовалась: во сне черты лица разгладились и он казался ужасно юным. И очень, очень красивым.

Они тихонько, стараясь его не разбудить, оделась и вышла на кухню, чтобы поставить чайник и подумать. С чашкой чая и рождественскими сладостями думалось намного лучше, и Лара снова и снова прокручивала в голове вчерашний день. Было хорошо? Очень хорошо, даже слов таких не придумали, чтобы передать, как удивительно ей было. Правильно ли это? С одной стороны, прям совсем чего-то противозаконного они не совершают: Мир совершеннолетний, все происходит по обоюдному согласию, разница в возрасте у них не то чтобы критичная. С другой стороны, Мирек по-прежнему её студент, и если об их связи узнают в университете, последствия будут ужасными.

Лара задумчиво отпила чаю. Она рискует. Очень рискует. И хотелось бы понимать, почему. Ну неужели просто из-за того, что очень захотелось потрахаться? Да нет, конечно. До вчерашнего дня она вообще считала секс просто неприятной нагрузкой к отношениям. И писала ему вовсе не для того, чтобы он приехал и трахнул её. Она просто ужасно соскучилась. Мирек умудрился как-то проникнуть в её жизнь и в её мысли, несмотря на то что она активно этому сопротивлялась. Он ей ужасно нравился, а те поступки, которые он совершал, впору было ожидать от взрослого мужчины, а не от мальчика. Чего стоит только то, что ради неё Мирек поехал на соревнования и выиграл эти чертовы деньги! И вчера примчался, бросив родителей и родных в разгар семейного праздника.

Это ведь не просто так? Он наверняка к ней что-то чувствует. Но есть ли у этого хоть какая-то перспектива? Понятно, что пока серьезными их отношения не назовешь, Мирек еще морально не созрел для такого, но, может, через два года, когда он закончит университет?

Лара вздохнула. А что им делать эти два года? Встречаться? К огромному сожалению, это милое романтичное слово им тоже не очень подходит, потому что встречаться они как раз не могут: ни прогулки рука об руку, ни походы в кино, ни поцелуи на лавочке — ничего этого нельзя, потому что могут увидеть, заметить, распространятся слухи, а там и до руководства дойдет. Лара прикусила губу, пытаясь сдержать внезапно подступившие слезы. Самое обидное, что как раз с Миреком очень хотелось всего этого: и прогулок, и кино, и поцелуев. Всего того, чего у нее никогда не было. Но нет. Что же тогда остается? Просто секс? В те редкие моменты, когда её соседка уйдет по делам? Два года тайком спать друг с другом? Ерунда какая-то, честное слово.

Проснувшийся через час Мирек нашел свою красотку на кухне, где она с очень сложным лицом пила чай и смотрела в окно. В душе сразу заворочалось плохое предчувствие.

— Доброе утро, о чем думаешь?

Мирек подошел сзади и прижался к ней — большой, горячий, голый. Лара вздрогнула, и он не стал давать ей времени на раздумья: коснулся губами затылка, обжег дыханием нежную кожу и лизнул самое чувствительное местечко — там, где заканчивалась линия роста волос. В ответ её тело будто обмякло, и она откинулась ему на грудь, учащенно дыша.

— Я теперь могу думать только об одном, — с упреком сказала Лара, но хриплые нотки в ее голосе выдавали, что она совсем не против.

— Это хорошо, а то я готов взять яд, что ты думала какую-то глупость, пока я не пришел.

— Взять яд? — хмыкнула Лара. — Забавное выражение, а что оно значит?

— Что я уверен в этом.

— Тогда на русском надо было сказать «зуб даю», — наставительно сказала она. — Фразеологизмы, между прочим, не переводятся! Правда я заметила, что в наших языках некоторые идиомы очень похожи, вот, к примеру…

Мирек уже понял, что его сейчас ждет очередной экскурс в славянское языкознание, поэтому моментально это пресек тем, что ущипнул почти что кандидата наук за аппетитную задницу. Лара взвизгнула и с упреком на него посмотрела.

— Ты отвлеклась, — пояснил Мирек и, не удержавшись, пристроил ладони ей на грудь. — Так о чем думала, Ларко?

— Это не самая приятная тема для разговора, — предупредила она.

— Знаю.

— Я думала о том, что у нас с тобой за отношения. И какая у них перспектива.

— Зачем думать? — удивился Мирек. — Тебе хорошо?

— Да, но…

— И мне хорошо. Вот и всё. Нам хорошо вместе, поэтому мы вместе. О чем тут думать?

— Мы даже погулять вдвоем не можем, — голос у Лары по-прежнему был напряжен. — Потому что нас могут увидеть.

— Это не проблема, — уверенно заявил Мирек. — Кому нужны эти прогулки?

— Дело не только в прогулках. Нам надо будет постоянно прятаться, скрываться.

Вот зачем тебе это?

— Ты мне нравишься. Я тебя хочу. У нас классный секс, — прошептал Мирек ей на ухо и поцеловал в шею. — Мало причин? Или хватит?

Лара молчала. Внутри царапалась гадкая мысль о том, что для Мирека вся их связь основывалась только на взаимном сексуальном притяжении. И он сейчас еще раз это подтвердил. С другой стороны, а чего она ожидала услышать? Признаний в любви после первой совместной ночи? И от кого — от вчерашнего пацана, у которого столько девчонок, что он им даже счет, наверное, потерял? Глупо.