– Все это так, – сказал судья Саммервилл. – Но я хочузаметить, что обвинение обязано лишь предъявить вещественные доказательства,подтвердить, что преступление имело место и есть веские причины полагать, чтоэто преступление было совершено тем или иным человеком. Но так как в этом делеесть целый ряд загадочных обстоятельств, суд склонен разрешить защите задатьсвидетелям вопросы, которые помогут объяснить какие-то факты.

– И в результате получится, что нам придется здесь выслушатьогромное количество показаний, не имеющих к делу никакого отношения.

– Я хочу поинтересоваться одним документом, которымрасполагает полиция, – возразил Мейсон. – Если вам угодно, я могу вызватьсержанта Дорсета в качестве свидетеля защиты и попросить его показать этотдокумент.

– Но какое отношение имеет этот документ к убийствуФолкнера? – спросил Мэдфорд.

Мейсон усмехнулся:

– Я думаю, что ряд вопросов, которые я задам сержантуДорсету, помогут моему коллеге понять все.

– Ну что ж, спрашивайте, – вздохнул Мэдфорд. – Спрашивайте,если вы считаете, что этот документ имеет отношение к убийству. Я разрешаю вамзадавать ему вопросы.

– Только я задам вопросы так, как считаю нужным, коллега, –заявил Мейсон. Он повернулся к свидетелю: – Сержант, обнаружив труп ХаррингтонаФолкнера на полу, вы приступили к расследованию убийства, не так ли?

– Да.

– И вы подошли к делу со всей ответственностью?

– Конечно!

– В течение вечера вы спрашивали и подзащитную, и меня оразговоре, который мы имели с Джеймсом Стаунтоном, и о том, действительно лирыбки, которые находятся сейчас у Стаунтона, это те самые, что ему привезмистер Фолкнер, и взяты они из аквариума, стоящего в офисе фирмы? Так, сержант?

– Да, я задавал такие вопросы.

– И настаивали на ответе?

– Я полагал, что имею право задавать подобного рода вопросы.

– Потому что считали, что эти вопросы могут пролить свет наубийство Фолкнера?

– Да, в то время я так считал.

– Что заставило вас изменить свое мнение?

– Мне не кажется, что я его изменил.

– Значит, вы и сейчас думаете, что обстоятельства дела,связанные со Стаунтоном, имеют отношение к убийству Фолкнера?

– Нет.

– Тогда, выходит, вы изменили свое мнение.

– Что ж, хорошо, пусть будет так. Я изменил мнение, потомучто теперь знаю, кто совершил убийство.

– Вы считаете, что знаете это?

– Я не просто считаю – я знаю и, если будет нужно, смогудоказать.

– Вы говорили, что подзащитная сопровождала вас к ДжеймсуСтаунтону?

– Да.

– И в тот вечер мы оба, я и Салли Медисон, рассказали вам овсех известных нам фактах, связанных с теми рыбками, что были у Стаунтона?

– Полагаю, да. Вы, во всяком случае, сказали, что сообщиливсе.

– Вот именно! И в тот момент факты эти показались вам достаточноважными, так что вы даже поехали туда уточнять их?

– В тот момент – да.

– Когда же вы изменили свое мнение?

– Я его не менял.

– Вы взяли у Джеймса Стаунтона документ, подписанныйХаррингтоном Фолкнером?

– Да, взял.

– Я хочу, чтобы этот документ был приобщен к делу в качествевещественного доказательства, – сказал Мейсон.

– Я возражаю, – заявил Мэдфорд. – Он не имеет отношения кделу. К тому же это свидетель обвинения, а не защиты.

– Протест принят, – сказал сухо Саммервилл. – Но только повторой причине. Потому что сержант Дорсет является свидетелем обвинения.

– У меня все, – сказал Мейсон.

Судья Саммервилл улыбнулся.

– Вы не хотите, мистер Мейсон, чтобы сержант Дорсет осталсяв суде и выступил в качестве свидетеля защиты?

– Хочу, ваша милость.

Судья Саммервилл объявил:

– Свидетель останется в суде и, если у него естькакие-нибудь бумаги, касающиеся рыбок, которые он получил от Джеймса Стаунтона,а тот получил их от Фолкнера при его жизни, пусть имеет их наготове, чтобыпредъявить суду, когда будет выступать в качестве свидетеля защиты.

– К чему такие формальности? – язвительно заметил Мэдфорд.

– Суд должен выполнить все формальности. С другой стороны,на предварительном слушании дела суд должен удовлетворить, просьбуподозреваемой и приобщить все вещественные доказательства, которые, по еемнению, могут пролить свет на преступление. Вызывайте вашего следующегосвидетеля, мистер Мэдфорд.

С недовольной миной на лице Мэдфорд вызвал фотографа,запечатлевшего на пленке труп и место преступления.

Суду были представлены все фотографии, и Саммервиллтщательно их изучил. Была уже половина двенадцатого, когда Мэдфорд обратился кМейсону:

– Можете допрашивать свидетеля.

– Все эти фотографии были сделаны вами в помещении, где былосовершено убийство? – начал тот.

– Совершенно верно.

– И вы, разумеется, видели все, что фотографировали?

– Естественно.

– То есть вы по праву можете называться свидетелем?

– Да, сэр. Полагаю, что да.

– И эти фотографии, таким образом, смогут быть использованы,чтобы освежить вашу память, если окажется, что вы все-таки что-то недосмотрелиили забыли?

– Да, сэр.

– Я обращаю ваше внимание вот на этот снимок, – сказалМейсон, вручая свидетелю одну из фотографий, – и хочу вас спросить, обратили ливы внимание на каменный сосуд, стоящий в ванне. Полагаю, на этой фотографии онвиден.

– Да, сэр, обратил. Это был сосуд емкостью приблизительно вдве кварты, он находился под водой.

– А в самой ванне плавали две рыбки?

– Да, сэр.

– На полу валялись три журнала. Я думаю, что вот этафотография является тому подтверждением.

– Да, сэр.

– Вы не обратили внимания на даты выпуска этих журналов?

– Нет, сэр.

Вмешался Мэдфорд:

– Хочу довести до сведения суда, ваша милость, что этижурналы были тщательно просмотрены и взяты обвинением в качестве вещественногодоказательства, но тем не менее я надеюсь, защита не считает, что эти журналымогут иметь касательство к смерти Фолкнера.

Мейсон серьезно ответил:

– Я полагаю, что эти журналы, ваша милость, будут интересными весьма важным звеном в цепи доказательств.