– На полу валялось битое стекло.

– Вы проверили, что это за стекло?

– Я лично не делал этого, сэр. Но согласно рассказулейтенанта Трэгга эти осколки были частью разбитого сосуда, который мог служитьаквариумом.

– Вы также обнаружили на полу чековую книжку?

– Да, сэр.

– Неподалеку от убитого?

– Да, довольно близко.

– Вы можете описать, как она выглядела?

Медфорд обратился к судье:

– Ваша милость, я собираюсь предъявить суду эту чековуюкнижку, допрашивая другого свидетеля, но, если защита будет настаивать на ееописании, я могу представить ее и сейчас.

Он достал чековую книжку, сержант Дорсет опознал ее, и онабыла приобщена к делу.

– Обращаю ваше внимание на тот факт, – обратился Мейсон ксудье Саммервиллу, что последний корешок чека в книжке, то есть последнийкорешок, где по линии сгиба был оторван чек, датирован тем числом, когдаФолкнер был убит. На нем проставлена сумма – тысяча долларов, – а ниже написаначасть имени предъявителя. Имя Том написано полностью, а фамилия лишь начата.Написаны только первые три буквы: «Гри…».

Судья Саммервилл с видимым интересом начал рассматриватьчек.

– Очень хорошо, это будет приобщено к вещественнымдоказательствам.

– Скажите, а когда вы вошли в ванную, рыбки, лежавшие наполу, были еще живы? – снова обратился Мейсон к Дорсету.

– Нет.

– К вашему сведению, сержант, – заметил Мейсон, – когда явошел в ванную, а это было приблизительно за десять-пятнадцать минут до вашегоприезда, я заметил признаки жизни у одной из этих рыбок и бросил ее в ванну.Судя по всему, она ожила.

– Вы не имели права этого делать, – ответил сержант Дорсет.

– А вы сделали какие-нибудь шаги, чтобы убедиться, чтоостальные рыбки на полу действительно мертвы?

– Я не таскаю с собой стетоскопа, – язвительно заметил тот.

– Далее. Вы показали, что просили подследственнуюсопровождать вас к мистеру Стаунтону.

– Да, сэр.

– И вы разговаривали с мистером Стаунтоном у него дома?

– Да.

– И мистер Стаунтон заявил, что у него имеется бумага за подписьюХаррингтона Фолкнера?

– Да.

– Ваша честь, – вмешался Мэдфорд, – я не хочу показатьсяформалистом, но ведь предварительное слушание дела имеет лишь одну цель:выяснить, есть ли основания подозревать Салли Медисон в убийстве Фолкнера. Еслисуд сочтет, что основания для этого есть, он должен призвать ее к ответу. Еслиже нет, отпустить ее. Поэтому все эти вопросы не имеют отношения к делу.

– Почему вы решили, что они не имеют отношения к убийству? –спросил Мейсон.

– Потому что не имеют, – упрямо твердил Мэдфорд. – И у насесть очень много неоспоримых доказательств того, что подозреваемая все-такивиновна. Мы это сможем доказать без всяких экстравагантных маневров.

– Ваша честь, – сказал Мейсон, – я знаю законы и уверен, чтосуд тоже знает законы, но в связи с целым рядом загадочных обстоятельств,сопутствующих этому случаю, я прошу у суда разрешения выяснить все детали. Язнаю, суд не захочет послать девушку в тюрьму, если она невиновна, независимоот того, как на это смотрит обвинение. Поэтому я считаю, ваша милость, что всвязи с таким странным стечением обстоятельств следует внимательно отнестись ковсем фактам, даже косвенным.

– Мы не обязаны вникать во все эти факты, – недовольнобросил Мэдфорд. – Цель нашего присутствия здесь одна: доказать суду, что естьдостаточно оснований признать Салли Медисон подозреваемой.

– Именно с этого и начинаются все неприятности, ваша честь,– парировал Мейсон. – Обвинение ведет свою игру, которая заключается в том,чтобы привлечь на предварительном слушании как можно меньше доказательств иулик и ошеломить мою подзащитную новыми доказательствами во время основногослушания дела. Конечно, районному прокурору такой поворот дела принесет пользу,но я не думаю, что это пойдет на пользу делу. Суд должен раскрыть эту тайну.

– Полиция не считает, что в деле имеется какая-то тайна, –огрызнулся Мэдфорд.

– Разумеется! Потому что – и вы, ваша честь, успели ужеубедиться, – обратился Мейсон к судье, – сержант Дорсет собирал только теулики, которые мог связать с моей подзащитной. На улики, которые могли навлечьподозрение на других людей, он внимания не обращал. И, как следствие, полициядаже не видит связи между убийством Фолкнера и перевернутым аквариумом,поскольку не знает, каким образом этот аквариум можно связать с моей подзащитной.

– Я понимаю, – заявил судья Саммервилл, – что это для суда визвестной степени необычно, но я хотел бы услышать от представителя защиты,какие косвенные факты он имеет в виду.

– Я протестую, – сказал Мэдфорд. – Это не входит вкомпетенцию суда.

– Я только хочу узнать, о каких фактах идет речь. Для тогочтобы решить, принимать ли мне возражения обвинения, я должен знать обо всехфактах.

– Ваша честь, – обратился к судье Мейсон. – У ХаррингтонаФолкнера были две очень ценные рыбки. Рыбки весьма редкой породы, которыезначили для него намного больше, чем просто редкость. Фолкнер арендовал длясебя один из флигелей двойного здания, принадлежащего фирме, но сама фирмаразмещалась в другом крыле. Фолкнер установил в кабинете фирмы аквариум изапустил в него этих рыбок. Он и Элмер Карсон, другой пайщик фирмы, неожиданнопревратились в двух злейших врагов. И вот эти рыбки в аквариуме заболеликакой-то жаберной болезнью, которая, как правило, приводит к смертельномуисходу. Том Гридли, имя которого тоже фигурирует в деле, нашел противоядиепротив этой болезни. Фолкнер стремился заполучить химический состав лекарства итаким образом контролировать его производство и применение. Фолкнер попыталсяубрать аквариум из бюро. Незадолго до убийства Элмер Карсон подал иск наФолкнера на том основании, что этот аквариум – часть интерьера кабинета. Но ещедо того, как этот инцидент был вынесен на суд, Харрингтон Фолкнер, не трогаяаквариума, вынул из него больных рыбок и отвез на квартиру Джеймса Стаунтона.Ваша честь, учитывая все эти странные обстоятельства, а также то, что мояподзащитная является хорошей знакомой Тома Гридли и активно помогает ему вработе, я считаю, что все изложенные мною факты имеют касательство к этомуделу.

Судья Саммервилл кивнул:

– Похоже, так оно и есть.

– А я тем не менее считаю, что мы должны действоватьсогласно букве закона, – продолжал упорствовать Мэдфорд. – Не мы создаемзаконы. И я обращаю внимание суда на то, что опытный защитник никогда неоткажется использовать благоприятные обстоятельства, которые послужат на пользуего клиенту! Повторяю: у нас есть закон! Так давайте следовать ему.