ничего не известно. Арне Одд Йонсен в написанной им биографии ярла Хакона Эйрикссона, базирующейся на древних английских актах, не смог отследить все военные предприятия Хакона собственно в Англии, не говоря уже об экспедициях за ее пределами.

В то же время в сагах неизменно подчеркивается красота Хакона, что существенно сближает его описание с варяжским князем Якуном из русских источников, а в трех сагах упоминается даже та самая золотая повязка, которой были перетянуты его волосы[220]:

«Хакона ярла привели на корабль конунга. Он был красив на диво. У него были длинные волосы, красивые, как шелк. Они были перетянуты золотым обручем [повязкой]. Когда он сел на корме корабля, Олав сказал: “Правду говорят, что красив ваш род, но удача ваша истощилась”»[221].

У польского хрониста XV в. Яна Длугоша в «Истории Польши»[222] призванный Ярославом против Мстислава варяг именуется Якуем, герцогом Ворахунорума (Yakuj ducem Vorahunorum). В то же время, по биографии ярла у Арне Одда Йонсена[223], в Англии в 1016–1028 гг. Хакон носил титул герцога Ворчестершира (Hacun dux Worcestershire). Определенная близость звучания Ворахунорум (лат.) и Ворчестершир (англ.) служит для многих исследователей дополнительным аргументом в пользу отождествления Хакона с Якуном.

Князь Ярослав Владимирович и ярл Хакон Эйрикссон приходились друг другу дальними родственниками. Ярослав был женат на Ингигерд, дочери Олафа Шётконунга, а отец Хакона, Свейн/Эйрик Хаконарссон, был женат на Хольмфрид, сестре Олафа Шётконунга. Ярослав являлся также родственником Кнуда Великого, сюзерена Хакона Эйрикссона, поскольку был отцом его племянника Свена Эстридсена (см. соответствующую главу книги). Есть вероятность того, что военная помощь была оказана Ярославу по прямому указанию Кнуда. Возможно, Ярослав пообещал в случае общего успеха отдать Свену Эстридсену новгородское княжение.

Год Лиственской битвы, в которой принял участие Якун Золотая Луда, скорее всего, в летописях указан неточно. Даты в ПВЛ были расставлены лишь в конце XI в., поэтому вполне возможны ошибки. В данном случае в летописи очень подробно расписан 6532 (1024) г., имеется сообщение по 6534 (1026) г., а вот в 6533 (1025) г. якобы не было вообще никаких известий. Можно полагать, что запись «В год 6533 (1025)» должна стоять не там, где она располагается сегодня, а после слов «пришел Ярослав в Новгород и послал за море за варягами», пред следующим абзацем: «И пришел Якун». Во-первых, призвание варягов имело четкую причину, а именно захват Киева Мстиславом Черниговским в 1024 г., после чего прежний киевский князь Брячислав был вынужден вернуться в Полоцк (в ПВЛ данное событие представлено как неудачный поход на Киев Мстислава), а во-вторых, послам Ярослава и варягам Якуна просто нужно дать какое-то время на сборы и плаванье по Балтийскому морю.

Молодой черниговский князь Мстислав не стушевался перед лицом опасности: Лиственское сражение (1025 г.) было им вчистую выиграно. Считается, что при построении своих полков перед битвой Мстислав впервые в русской истории применил расчлененный по фронту боевой порядок, в определенной степени нивелирующий напор норманнских наемников, выставляемых обычно «в чело». Хакон Эрикссон бежал с поля боя, за ним последовало и все его войско. В летописях сообщается, что при этом варяжский князь Якун потерял свою знаменитую позолоченную повязку (золотую луду).

Необычным оказывается то обстоятельство, что практически весь рассказ о Лиственской битве, в которой принял участие ярл Хакон, в ПВЛ изложен древним свободным силлабо-тоническим стихом, подобно знаменитому «Слову о полку Игореве»[224]. Поэтому, вполне возможно, данный фрагмент является заимствованным из какого-то не дошедшего до нас поэтического произведения. А. Ю. Чернов предположил, что стихотворение принадлежит легендарному сказителю Бояну, так как в «Слове о полку Игореве» специально оговаривается, что тот пел свои песни во времена старого Ярослава и храброго Мстислава.

Исключением оказываются лишь три последних предложения из сообщения о битве (после слов: «а Якунъ иде за море»), которые представляют собой обычную неритмическую прозу и являются, видимо, позднейшей вставкой. Впрочем, и без того понятно, что Мстислав не мог сказать приведенную в самом конце рассказа фразу, показывающую его якобы пренебрежительное отношение к северянам. Все войско у Мстислава Храброго (Черниговского) состояло как раз из северян:

«В год 6532 (1024)… И, возвратившись, пришел Ярослав в Новгород и послал за море за варягами. И пришел Якун с варягами, и был Якун тот красив, и плащ [ «луда» – повязка] у него был[а] золотом выткан[а]. И пришел к Ярославу, и пошел Ярослав с Якуном на Мстислава. Мстислав же, услышав, вышел против них к Листвену. Мстислав же с вечера исполчил дружину и поставил северян прямо против варягов, а сам стал с дружиною своею по обеим сторонам. И наступила ночь, была тьма, молния, гром и дождь. И сказал Мстислав дружине своей: “Пойдем на них”. И пошли Мстислав и Ярослав друг на друга, и схватилась дружина варягов с северянами, и трудились варяги, рубя северян, и затем двинулся Мстислав с дружиной своей и стал рубить варягов. И была сеча сильна, и когда сверкала молния, то блистало оружие, и была гроза велика и сеча сильна и страшна. И когда увидел Ярослав, что терпит поражение, побежал с Якуном, князем варяжским, и Якун тут потерял свой плащ золотой [ «луды златое» – позолоченную повязку]. Ярослав же пришел в Новгород, а Якун ушел за море [ «а Якунъ иде за море»]. Мстислав же чуть свет, увидев лежащими посеченных своих северян и Ярославовых варягов, сказал: “Кто тому не рад? Вот лежит северянин, а вот варяг, а дружина своя цела”»[225].

Глава 35. Гуты (Ликнат из Ардре) в Ладоге, Новгороде (1025 г.)

Перед битвой волчью кровь

пьешь из древней чаши,

Поднимаешь черный стяг и вступаешь в бой,

Богом Севера храним, гордый и бесстрашный,

Против тысячи один, на земле чужой.

В. Кипелов. «Викинг»

В стене церкви в Ардре (о. Готланд) в 1900 г. были обнаружены остатки двух каменных саркофагов, надпись на одном из которых упоминает Гарды. Руны идут вдоль верхней наружной кромки стенок, образуя узкую полосу. Стиль надписи везде одинаков, поэтому предполагается, что она была сделана одним мастером. Датируется находка первой половиной XI в. При публикации надписи торцы саркофага получили номера I и II, а боковины – V и VI.

V:. syniR. liknata- [. litu. gi] arua. merki. kut. ebtir. ailikni. kunu. koþa. moþur.

I: [þaiRa. aiuataR. auk. utar] s. auk. kaiRuataR. auk. liknuiaR

VI:. kuþ a[uk. kuþs. moþiR. naþ] n. heni. auk. kieruantum. merki. m[est. Þaun. s] ua. aR. men. sin.

II:…R. i. karþum. aR. uaR. uiue meR.. h…

«Сыновья Ликната [велели] сделать красивые памятные знаки по ailikni, доброй жене, матери Эйвата и Оттара, и Гейрвата, и Ликни. Бог и Божья Матерь да будут милостивы к ней и к тем, кто сделал эти