на какие еще жестокости он способен. Этот мужчина одержим лишь властью, и он, в самом прямом смысле, пойдет по головам. Что он сказал моему народу и всему континенту? Наверняка нашел способ вновь всех обдурить. Но в этот раз недолго продлится его праздник.

«Наберусь сил и верну наше королевство, обещаю.» — Прошептала я, глядя вслед медленно плывущим облакам.

— Элиза. — Дверь лачуги скрипнула, и из нее вышел Хэйвуд, закутанный в свой черный плащ, и, держа в руках деревянную кружку, протянул ее мне. — Выпей.

— Снова ваш отвар? — Скривилась я. — Не боитесь, что в росток превращусь? — Старик нахмурился и вручил мне сосуд. Задержав дыхание, я все же проглотила горькую жидкость и получила одобрительную улыбку. — Простите что грублю, вы спасли меня, выходили, а я нос ворочу.

— Не страшно, дитя, тебе не легко. Вероятно, пройдет много времени, прежде чем я увижу ту девушку, о которой мне так часто рассказывал Корнелиус. Но если хочешь кричать — кричи, хочешь плакать — плачь. Дай своему сердцу хоть что-то почувствовать. — Старик бережно сжал мою руку, и приятная теплота разлилась по телу. — Ты не сможешь восстановить свою силу, пока сама не восстановишься.

— Учитывая, что я уже сама передвигаюсь, думаю это произойдет очень скоро.

— А там, — он ткнул пальцем мне в грудь, — тоже все восстановилось?

Я не знала, что ответить и просто замолчала, глядя на колышущиеся вдали деревья. «Восстановиться.» Что это значит? Разве недостаточно желания жить наперекор всем, желания отомстить и той злости, что так часто берет надо мной верх? Что еще я должна чувствовать, чтобы моя сила вернулась?

* * *

Моросящий дождь бил по стеклам старой хижины. Я стояла, закутанная в плед из овечьей шерсти, напротив зажженного камина с чугунным котлом, в котором Хейвуд часто готовил супы и отвары, и грела обледеневшие руки. Дрожь пробегала по всему телу. То ли от страха, то ли холода. Языки пламени играли друг с другом, боролись. Некоторое время я наблюдала за их импровизированной дракой, а после вытянула руку и попыталась призвать свой огонь. Внутренний жар растекался по всему телу, я ощущала пожар, но не видела его. Ни огня, ни искры. Дар перестал мне подчиняться, возможно, он так же напуган, как и я, но чем дольше ко мне не возвращались силы, тем больше я беспокоилась. Вторая попытка вновь не увенчалась успехом, я сжала кулаки и, зарычав от злости, пнула ногой рядом лежащие поленья.

— Вот же дьявол! — Прокричала я.

— Что тебе сделало бедное полено? — Спросил Хэйвуд, доставая из кучи хлама пару корзинок. — Накинь мою мантию, мы пойдем в лес.

Кинув в меня черное одеяние, маг поспешил выйти на улицу, а я, в свою очередь, собрала волосы в хвост, накинула мантию и поспешила следом. Знала, что долго он ждать меня не станет, таков уж его характер.

Сосновый лес встретил нас оглушающей тишиной. Даже в самой изощренной фантазии я не смогла бы представить себе здесь лесных жителей. Хотя Хэйвуд сказал, что видел пару раз сову и даже оленя.

«Мрачное место.» — Подумала я, пробираясь сквозь густой туман.

— Зачем мы здесь?

— У меня закончилась костяника. — Окинув меня быстрым взглядом, обеспокоенно спросил. — Устала?

— Нет, вовсе нет, — поторопилась заверить я. — Мне лучше, правда. И, развернувшись, он пошел дальше, в глубь леса.

Чем дольше мы шли, тем сильнее я скучала по лесам Ардента. Листья наверняка уже стали ярче закатного солнца и, словно пеленой, покрывали землю. Здесь же, повсюду темень, туман, но стоит признать, что выглядит не менее чарующе.

— Так зачем вам костяника? Варенье из нее вряд ли сварите.

Хэйвуд хмыкнул и тут же последовал ответ.

— Нужна для лекарств, я бы и сам сходил, но, думаю, тебе полезно познакомиться с нашими территориями.

— Я здесь надолго?

— А ты как считаешь?

— Что ж, — я прошла вперед, подобрала красивую шишку и, разглядывая ее, ответила, — в моей стране я скорее всего для всех мертва, у меня нет сил и нет возможности вернуться. Так как вы думаете? Но я хочу вернуться, я должна! — Хэйвуд смотрел на меня, не отводя взгляда. — Это моя страна, и я найду способ вернуть ее и отомстить тому, кто сделал все это со мной и моей семьей.

— Не стань одержима этим, девочка, а то действительно окажешься в могиле.

Следующий час прошел в тишине, старик привел меня к кустам красной костянки, и мы набрали полные корзинки ягод. Сколько же отвара он собирался приготовить, я боялась представить и надеялась, что он будет не для меня. За те несколько недель, что я находилась в Оганесе, успела сильно исхудать. Кожа бледная, а синяки под глазами, как будто углем намазанные, это вам не королевская лечебница, где любые каши и супы, ванны, наполненные лавандой и медом, и всюду мельтешащие фрейлины. Все скромно. И мне грех жаловаться, если бы не этот вечно недовольный старичок я бы не выжила. При одной только мысли о возможной кончине ледяная дрожь сразу же пробегала по спине. Синие глаза, в которых отражалась сталь меча, тут же вспыхивали передо мной. Мотая головой, я старалась, как можно скорее, вытворить этого гада из своего сознания. Но тщетно, он раз за разом стоял передо мной и насмехался над моей слабостью.

— Уйди! — Прокричала я в туман. Но образ Валериана оставался таким же четким. — Оставь меня, что тебе нужно? Ты уже уничтожил все, что мне было дорого. — Я упала на колени и, сдерживая слезы, прошептала. — Оставь меня.

Хэйвуд тут же подбежал ко мне и поднял с колен. Он старался заглянуть мне в глаза, тормошил и что-то говорил, но я не могла разобрать его слов. В ушах стоял звон, в глазах мутнело. Тело становилось таким тяжелым, словно на меня возложили непосильный груз. Сил удерживаться на ногах не осталось, я поддалась этому ощущению и провалилась в сон. Мягкое, текучее состояние овладело мной. И тянуло за собой, пока поток холодной воды не окатил мое тело.

— Напугала же ты меня, девочка. — Произнес тихий старческий голос.

Как мы добрались до старой хижины я уже и не помню. Может все дело во вновь нахлынувшей слабости или в приступе. Но, оказавшись в кровати, я тут же заснула, наслаждаясь пришедшим спокойствием.

* * *

Утро следующего дня выдалось прекрасным, или же мне так казалось. Хэйвуд долгое время провел над котлом, вываривая свое