подхватил легкий ветер и понес над костром. Яркие алые языки ласкали ноги, огонь вспыхнул, стал выше. Послышались удивленные возгласы, но сейчас для меня существовала лишь моя стихия.

Дар внутри взбунтовался и жаждал выхода наружу, я наконец почувствовала его. Заглянула внутрь себя и увидела, что он, словно трусливый зверёк, свернулся клубочком и спрятался. Предстоит немалых трудов, чтобы разбудить его и вывести из самого темного угла. Я хотела, чтобы этот момент продолжался, как можно дольше, но была не в силах остановить время или хотя бы замедлить его.

* * *

Голова кружилась от царящей вокруг атмосферы, сердце то замирало, то продолжало усиленно биться, будто вырываясь из груди, дыхание захватывало. Столько эмоций не от горя, а от настоящей щемящей радости я испытывала впервые спустя долгое время, мне хотелось отвлечься от всех проблем. Стать юной девушкой, без забот и без груза ответственности. Я смеялась, держа за руки девушек, которые образовали хоровод вокруг костра. Это все походило на очень странный сон.

«Возможно, я сплю. Это все мне просто снится?» — Пролетела мысль у меня в голове, и я, ущипнув себя, удостоверилась в реальности происходящего.

Не знаю, сколько это продолжалось. Минуты? Часы? Однако, кто-то самым наглым образом схватил меня за предплечье и вытянул из круга. Обернувшись, я сразу узнала Хэйвуда. Сегодня он, по своему обыкновению, был во всем темном, что вызывало некоторое непонимание, ведь практически все собравшиеся здесь люди в почтенном возрасте надели светлые вещи.

— А почему ты в черном, а не в белом? — Спросила я, когда он упорно меня тащил к столу, что располагался в самом дальнем углу поляны.

«Надо же, я и не заметила его сразу.»

Стол был огромным, за ним уже сидели люди, активно пили что-то похожее на медовуху и громко пели песни на каком-то неизвестном мне языке. Куплет, что исполнялся сейчас, будоражил, мурашки прошлись по всему телу, хотя я не могла разобрать ни единого слова.

— Ох, Эли, это традиция народа. Принято людям, нашедшим свою любовь и счастье, в этот день носить светлые одежды, а те, кто еще в поисках или надеется обрести самое главное в жизни, принято носить темное. Я, как видишь, не слишком везучий в любви. — Грустно вздохнул он, но, повернувшись ко мне, тут же ярко улыбнулся. — Но я надеюсь, что следующий праздник встречу в белом. Столько лет уже бегаю за ней, как мальчишка. — Покачал он головой.

— Я тоже не везучая. — Хмыкнула я.

— Какие твои годы, Элиза. Все впереди.

— Почему он так поступил со мной? — Слезы начали наполнять глаза, но я не хотела их выпускать наружу. Я хотела быть сильной. — Я же его любила.

— Это не было любовью. По крайней мере, не было истинной любовью. Привязанность и зависимость. Когда-нибудь, когда ты встретишь того самого человека, чувства будут другими. Будет легкость, ты будешь вести себя открыто, не сковывать себя рамками и предрассудками. Любовь — это высшая награда. Ее нужно не только заслужить, к ней нужно быть готовой. Готовой настолько, чтобы не сойти с ума. Валериан был лишь уроком в твоей жизни, и ты сможешь преодолеть его. Сможешь стать счастливой. Сможешь полюбить и принять любовь в ответ. Просто всему свое время, девочка. Всему свое время.

— Это самая длинная речь, которую я от вас слышала. — Улыбнулась я. — Но это и самые необходимые мне слова. Спасибо.

— Обращайся. — Хмыкнул старик. — Только не часто.

Тем временем мы уже стояли напротив стола, где лежало множество непривычных блюд. Они были необычных цветов, я бы сказала, не совсем привлекательных для принятия в пищу. На некоторых тарелках лежала непонятная жижа, которая издавала хлюпающие звуки, на других стояли невзрачные башни, что тянулись к темному небу, подражая костру, от них изредка, будто дым, выходил пар. Но смущало это только меня. Хэйвуд, не теряя времени, осмотрел стол и схватил самое, на мой взгляд, не отталкивающее.

— Попробуй, это мое любимое. — Сунул мне в руки сверток из лаваша, и тут же, взяв себе такой же, откусил.

— Что это? — Оглядела я кушанье. Однако старик был слишком поглощен уничтожением еды, что попросту не обращал на меня внимания.

— Это «Таволим.» Национальное блюдо. — Помощь подоспела от женщины, что сидела за столом, напротив. Выглядела она лет на сорок и держала на руках маленького ребенка, что тихо посапывал. Такой шум, а ему ничего. Белая одежда ей определенно шла.

— А из чего оно? — Спросила я у нее.

— Салат из баклажанов, томатов, кукурузы, заправленный бобовой пастой с чесноком, завернут в лаваш, который смазан сметанным соусом. — Улыбнулась женщина. — И конечно же рыба. Из океана. Попробуй.

Я придвинула ко рту кончик «Таволима» и, вздохнув, откусила. Не привыкшая к столь ярким вкусовым ощущения, скривилась. Меня сразу же, по правде, замутило.

— Спасибо. Видимо, я еще не доросла до этой еды. — Сказала я, пытаясь быть милой. На что женщина засмеялась.

— Я тоже еще не доросла. — Отозвалась она.

— Как вы это едите? — Обратилась я к Хэйвуду, что уже дожевал один такой сверток и потянулся за вторым.

— Это лучшее, что я ел. Ничего вы не понимаете. — Бросил он и зажевал снова.

* * *

Когда на поляну легла уже глубокая ночь, веселье по-прежнему не стихало. Дети носились где-то справа, на отдельной поляне и кидались друг в друга из рогатки гнилыми плодами картофеля и зелеными ягодами, что когда-то росли на кустах. Все измазанные, чумазые, но такие счастливые дети. Вот оно беззаботное детство. Детство, которое оставит самые теплые воспоминания и в будущем будет смешить, давая понять, что ранние годы нужны нам для того, чтобы совершать глупости. Я тепло улыбнулась, глядя на ребятню, и, картина своего детства тотчас посетила мою голову.

— Ну не-е-ет! Ты не сделаешь этого! — Кричал мне Элиот. Друг был уверен, что я не смогу выполнить глупое действие, которое он выдумал, и попросту проиграю ему желание. Однако, мне совершенно не хотелось стирать руками вещи Корнелиуса, которые мы совершенно случайно уронили в акриловые краски Кэсси. Мне не давалась стирка от слова совсем. — Ты знаешь, где взять тазик? Подсказать?

— Эли, умолкни. — Сказала я. — Не мешай думать.

Действие было сложное, но выполнимое. Мне нужно было засунуть таракана в постель к лорду Мандрагорскому, моему любимому дядюшке. Таракана я уже поймала и размышляла, как пробраться в покои.

— Я готова, — выдохнула я и направилась вперед по коридору к заветным дверям. —