– Ты мне кофе в постель принесла? Прелесть какая…

– Да… Я еще и завтрак приготовила… Только не знаю, что ты любишь на завтрак… – Лара нежно улыбнулась, протягивая ему чашку с кофе.

– А я всеядный… – ответил он быстро, проглатывая кофе одним глотком. – А еще я очень тороплюсь, милая… И позавтракать уже не успею. Но кофе был отличный, спасибо!

Поставил чашку на поднос и подскочил с кровати пружиной, принялся быстро одеваться, будто и впрямь торопился ужасно.

– А что тебе на ужин приготовить? – тихо спросила Лара, наверняка огорченная его торопливостью.

Он обернулся к ней, спросил обидно-насмешливо:

– А разве я сказал, что на ужин приду?

– А разве нет? А я думала…

– Что ты думала, Ларочка? Что ты взяла меня под уздцы, как коня, и привела в стойло?

– Нет… Нет, конечно… Зачем ты так, Никит? Я же…

– Ну прости, если обидел. Ты ведь знаешь, что я женат. Да, у меня семья, Ларочка, ничего не поделаешь.

Так серьезно все это сказал, что едва сдержался, чтобы не рассмеяться. А она поверила, смотрела на него с немым ужасом. Потом пролепетала почти со слезой:

– Какая у тебя семья? Шведская?

– Ну, какая бы ни была… Семья есть семья, какая уж есть…

Развел руками, вздохнул нарочито грустно. И поторопился уйти, чтобы не ломать дальше эту комедию. А что делать, игра есть игра! Можно себе позволить, имеет право. Если на то пошло, милая Ларочка тоже в свои игры играет, так что оба они друг друга стоят!

Ушел и уже не увидел, как Лара заплакала тихо, как упала лицом в подушку, а по другой подушке принялась бить кулаком… Сволочь, сволочь! Все же испортил, сволочь такая! Так было красиво все… Наплакавшись, села на постели, тряхнула кудряшками, задумалась…

Нет уж, все равно будет по-моему! Вот увидишь! Ты еще не знаешь, Никита, на что я способна в этой войне!

* * *

Настя очень удивилась звонку Лары – что еще надо этой женщине, когда она оставит ее в покое? Сама ведь сказала, что с Валей ее ничего больше не связывает… Тем более он заявление на развод подписал. Что еще ей нужно? Опять приглашает поговорить…

Но на встречу все же пошла. Тем более Лара обмолвилась в телефонном разговоре – мол, я знаю вашу тайну… О какой тайне может идти речь? Уж не шантажировать ли ее Лара собралась?

А вообще… Не зря ее все размазней считают. Другая бы сразу разговор оборвала, еще и послала бы куда подальше эту Лару. Многие так с разлучницами и поступают, между прочим. А она опять идет с ней общаться… Да что это такое, черт возьми! Делать ей больше нечего, что ли?

Так и подошла к столику уличного кафе, за которым сидела Лара, – со злым лицом. Плюхнулась на стул, проговорила сердито:

– Излагайте быстрее, что вы там хотели… У меня мало времени, я человек занятой. О какой тайне вы мне говорили? Слушаю вас внимательно!

– А вы не гоните так, Настя… Что вы со мной в таком тоне разговариваете? Да, я знаю вашу тайну! Мне Валя проболтался в порыве откровенности! Про то, что дети не от него…

– И это вся ваша тайна? Должна вас огорчить, Лара. Это уже не тайна, а секрет Полишинеля.

– И что, девочки тоже об этом знают?

– А вам какое дело, знают они или нет?

– Ну как же… Я ведь тоже за Валю переживаю, я ему не чужая… Да если б вы знали, как сильно он это обстоятельство переживал! Я даже не ожидала от него, честное слово… Еще и утешать взялась – мол, и хорошо, что они не твои, и радуйся обретенной свободе… Да мы ведь только поэтому и разбежались, что Валя обиделся страшно на эти мои утешительные слова! Так я не поняла… Девочки знают об этом или нет? Вы сказали?

– Я не обязана перед вами отчитываться, Лара. И вообще… Любопытство, оно не порок, конечно…

– А большое свинство?

– Да. Именно свинство. И я прошу… Я требую, наконец… Не вмешиваться больше в мою жизнь! Слышите?

– Да ради бога… Я и не собираюсь вмешиваться, мне и своей жизни хватает.

– Ну, тогда позвольте с вами распрощаться… Навсегда, надеюсь.

– Нет! Нет, погодите… Я еще не все сказала. Вот интересно, а Никите вы уже все рассказали? Я так полагаю, он ничего не знает об этом?

– О чем – об этом?

– Ну… Что он является родным отцом вашим девочкам. Вам ведь почему-то это не нужно, правда? Валю пожалели, да?

– А вам сейчас не напомнить ту самую поговорку про любопытство и свинство, Лара? Вы сами-то как себя сейчас чувствуете? Не противно?

– Нет, нисколько… На войне все средства хороши, знаете ли.

– А вы что, собираетесь объявить мне войну?

– А я уже ее объявила, Настя. Только вы никак этого не поймете.

– Да, не пойму… Объясните, прошу вас.

– Ну, допустим… Я могу сделать так, что Никита узнает… Вы представляете, что будет твориться в вашей сложносочиненной семье? Ведь это ужас, что будет твориться! А Валя еще так слаб… Нет, вам в данном случае не позавидуешь, Настя…

– Что вы от меня хотите, Лара, не пойму?

– Экая вы непонятливая… Ведь все просто на самом деле. Я предлагаю вам заключить сделку, вот и все.

– Сделку? Какую сделку?

– Нет, даже не сделку, а обмен… Я ничего не скажу Никите, не буду раскрывать вашей тайны, а вы за это будете мне должны…

– Что должна? Не пойму… Вы меня собрались шантажировать, что ли?

– Нет, это не шантаж, Настя. Это просьба скорее.

– Просьба?

– Ну да… Отдайте мне мужа, Настя.

– Вы хотите Валю вернуть?

– О господи, какая ж вы непонятливая… Я ж вам говорю – мы с Валей расстались, и он уже не вернется! Совсем во мне разочаровался, знаете ли…

Настя подняла брови, озадаченно разглядывая безмятежно улыбающееся лицо Лары. Какая все-таки странная женщина… А может, ее и впрямь послать куда подальше? О чем она сейчас говорит? И так странно говорит – отдайте, мол, мужа… Какого мужа? Никиту, что ли?

– Да, да… Вы правильно догадались, Настя… – истолковала по-своему ее озадаченность Лара. – Никита и я… Ну, в общем, вы поняли…

– О боже, гадость какая… – Настя только и выдохнула, невольно прикрываясь рукой. – У вас что, мания такая – моих мужей преследовать? Нет, я больше видеть вас не могу…

Хотела было встать и уйти, но Лара протянула к ней руки почти в мольбе, заговорила жалобно:

– Ну зачем он вам, Настя, зачем? Ведь можно считать, что Валя вернулся к вам… Вы ведь сами решили и в больницу к нему ездить, и домой потом забрать! Не просто же так вы все это решили… Отдайте мне Никиту, прошу вас!

– А вам непонятно, зачем помогают попавшему в беду человеку? Неужели вы серьезно говорите сейчас, Лара?