Купер сосредоточилась на зацепке с видеокамерой, и Алек вместе с ней.

– Кое-кто из владельцев лошадей видел, как Ребекку Коул снимали на камеру во время катания в повозке.

– Кто именно?

– Майкл Стаффорд, он…

– Я его знаю, можешь не объяснять.

После этого Алек спросил, в курсе ли она, что у Майкла есть судимость. Купер никак не прокомментировала его слова. По глазам было видно, что ее это не особо волнует. Да и Алека тоже. Он радовался тому, что наконец-то сбежал из больничных стен, от искусственного света и странных пищащих приборов.

Никто не в силах был понять, но работа ему помогала. Помогала всегда и во всем. Алек старался двигаться дальше, не думая о своих прошлых и будущих поступках.

Все его мысли занимала тайна, над которой они бились. Он представлял людей в длинных одеяниях, исполняющими какие-то ритуалы. Представлял, что существует целая преступная сеть, шантажом распространяющая свое зло среди местных жителей. Однако собственными глазами ничего этого не видел.

А все из-за Илмарша. Море и улицы опустели. Официальных данных никто не называл, но с началом карантина из города уехало очень много людей. Они просто бросили свои дома. Массовое переселение стало затишьем перед бурей. Они словно вознеслись на небеса.

И теперь не у кого спросить: «Видели ли вы Грейс? А человека с камерой? Хоть что-нибудь?»

В городе почти никого не осталось, сбежали даже некоторые хозяева лошадей, страшась возможной кары.

Как-то вечером Алек и Купер поехали к одной женщине, бывшему члену городского совета и будущему члену парламента. Джордж опрашивал ее незадолго до своей смерти.

•

На большинстве плакатов под стеклом была крашеная блондинка в красном пиджаке со светлыми глазами и деревянной табличкой в руках, наподобие тех, что размещают во дворах перед выставленными на продажу домами. Вот она пожимает кому-то руку, вот стоит рядом с важными министрами, а вот девиз ее неудавшейся предвыборной кампании. ДЖО МАРШ. ДЖОАН МАРШ. МАРШ. Везде по-разному: в заголовках газет, листовках, обещаниях не сдаваться.

Бывший политик жила в тупике в конце длинной дороги, ведущей через лес к ее дому. Чтобы забрать отсюда лошадей, фургону пришлось объехать вокруг здания и вернуться обратно тем же путем.

•

Они спросили у Джоан насчет человека с камерой. Спросили, не замечала ли она в последнее время чего-нибудь странного? Узнает ли Грейс по фотографии?

На столешнице теснились бутылки вина и старые немытые бокалы.

– Я ничего не видела и не слышала. Это не моя вина…

После Джоан зацепок почти не осталось. Они попрощались и ушли.

Поздно вечером, стоя у машины, Алек отправил Грейс еще одно сообщение – тайком от Купер. Обратно ехали молча. Купер высадила его у дома, и пока Алек шел к двери, которую однажды застал распахнутой, к лестнице, что была покрыта грязью, в голове кружились сотни мыслей. А ведь раньше он считал это место своего рода убежищем…

Нас что-то меняет.

Алек закрыл дверь, направился на кухню и пил вино, пока оно не заглушило все его чувства. А затем пошел спать.

Глава 70

Фрэнк гулял вдоль пирса.

Полиция хотела обыскать его дом.

Почерневшие деревянные доски выдавались в море на сотню футов, опоры все еще удерживали вес причала, хотя после пожара это место стало заброшенным. Знак запрещал выходить на пирс. Ходили слухи, что его собираются снести и отстроить все заново, но за десять лет дело не сдвинулось с мертвой точки, а дети продолжали иногда сюда приходить. И Фрэнк тоже.

Так вышло, что вместе с пирсом настал конец и детству Фрэнка. Правда, во время пожара он даже не был в Илмарше. Мама отправила его жить к родственникам, и мальчик мотался из одного дома в другой. Когда все-таки приезжал сюда, то частенько сидел в ветцентре – ждал, когда освободятся его родители. Ветеринарам трудно знакомиться с людьми вне своей сферы. Отец с матерью не были женаты. Она работала здесь старшей медсестрой, а жена отца – в каком-то другом месте, и все об этом знали. Кеннет и Дженнифер. Местным он нравился. А ее многие боялись, ведь она с большой ревностью относилась к коллегам-новичкам, особенно к молодым. Типичная ситуация для работников ветеринарной клиники.

И все, что они оставили своему единственному выжившему после рождения сыну, теперь пропало.

Фрэнк выставил ветпрактику на продажу. Может, какая-нибудь большая корпорация придет и спасет их. А может, никто не заинтересуется. Он специально изменил название центра, тщетно надеясь скрыть связанную с ним дурную славу.

Сколько же людей они подвели…

Он несколько раз приходил сюда с Кейт, с тихоней Кейт, которая почти совсем не общалась с другими людьми. С коллегами, не вернувшимися на работу, предавшими его, в то время как лишь мертвецы оставались верными.

Вместе они приходили сюда и ели картошку фри на берегу моря.

День 35

Глава 71

В больнице Ребекка в основном смотрела телевизор. Она просила принести ее мобильный, однако никто не смог его найти, а больше она не спрашивала, так как не привыкла чего-то требовать от взрослых. Да и кому ей писать сообщения?

Кто у нее остался?

Следователи приходили и уходили. Поначалу спрашивали про отца. Странно было осознавать, что его больше нет, и Ребекка решила пока что о нем не думать. Впереди у нее долгие недели, месяцы и годы, и, если захочется, она еще вспомнит про папу. Про него рассказывали ужасные вещи, точнее, на что-то такое намекали. Ребекка не испытывала симпатии к отцу, зато он ее очень любил.

Любил и защищал. Старался уберечь от полного опасностей мира.

А что она? Как она распорядилась этим его последним даром?

Отец не понимал, почему Ребекка тратит так много времени на компьютерные игры, почему предпочитает виртуальную жизнь реальной.

А для нее это было даже не развлечение, а притворство.

Она наткнулась на лошадей в пять утра не потому, что рано встала. На самом деле Ребекка обычно ложилась только после шести. И когда раздался звонок, она тоже не спала. Ей сказали выйти на улицу.

Тот, кто снимал ее на камеру в день рождения, кто гулял с ней в лесу, – он наконец-то вернулся.

•

Он извинялся за все сообщения.

Если Ребекка не выйдет, то все будет напрасно.

Вот она и пошла, так как не умела возражать.

В то утро Ребекка не просто выгуливала пса – она взяла его с собой, потому что боялась.

Она шагала к смотрящим