– Ты куда собрался? – спросила, когда выровнялась с О’Коннеллом, – Дилан?

– Иду на урок, – как-то грубо, раздраженно.

– И что это за урок? Основы мордобоя? Техника выжимания правды из всех, кого подозреваешь?

Дилан резко остановился, разворачиваясь ко мне и прожигая взглядом темных глаз. Я повторила его действия, старательно пряча страх как можно глубже. Он наклонил голову, изучая меня, словно хищник добычу, и с прищуром произнес:

– Чего ты хочешь, Саттон?

– Ничего.

– А-а, – протянул Дилан, медленно переступая с ноги на ногу и сокращая между нами расстояние, – ты хочешь узнать, что я собираюсь сделать с Марком, – произнес нарочито громко.

Поджала губы, оглядываясь, и заметила неподалеку светловолосого парня. Вот же черт, вспомнишь солнышко, вот и лучик. Марк стоял у стены, убирая вещи в шкафчик. Мышцы его лица расслаблены, и я с удивлением всматривалась в его черты, изучая как в первый раз. Признаю, что из-за своей скованности, никогда не позволяла себе вот так открыто рассматривать человека, но сейчас… это подозреваемый номер один. Других пока и не имелось. И смотря на него, я вспоминала редкие жалобы Кристин, ее сконфуженное лицо, когда Марк предлагал подвезти. В голове всплывали и его друзья. Сморщилась, ведь они куда неприятнее, чем тот же О’Коннелл.

О’Коннелл. Его образ вспыхнул в голове ярким пламенем и я тут же посмотрела на Дилан, шикнув:

– Зачем так громко? Он же услышит.

– Кто услышит? – наигранно удивился Дилан, но в глазах блестел холод, – А-а, – протянул и угрожающе посмотрел вбок, дав понять, что тоже заметил Марка, – ты об этом ублюдке…

Шагнул, в стремительной попытке обойти меня. Я дернулась, тут же толкнув Дилана в грудь. Он изумленно опустил взгляд, пока я пыталась увести его из коридора. Молчал, тяжело дыша через нос. Его раздражали мои толчки. Карие глаза словно темнели от злости с каждым моим толчком, поэтому я опустила голову. Не смотрела на Дилана, а внутри все сжималось от страха. Страха перед тем, что мог натворить О’Конелл, стоило ему сорваться. Как в тот раз.

18:34

– Ты уверена?

Раздался звонкий голос:

– Я не хочу сидеть дома и не хочу пропускать этот благотворительный вечер, когда он кстати?

Перевернулась на живот, продолжив держать одной рукой телефон:

– Через два дня, – закинула сухарик в рот, – нужно купить платье и туфли.

– Ну, – Кристин замялась, – обязательно платье?

– Да, съездим завтра. Знаешь, что меня настораживает? – в ответ послышалось глухое мычание, – сегодня на мифологии мистер Хант…

– Он там был?!

– Да, – закатила глаза, – но не в этом дело. Мне показалось, что у него были догадки на счет убийств. У нас даже тема урока была связана с убийствами и расчлененкой, но это ведь не значит, что в городе происходит такое же. Да?

Послышался громкий вздох:

– Насколько я знаю, он заменяет профессора Данка и мифология, вовсе не специализация мистера Ханта. Значит, вы были первым классом, над которым он решил поэкспериментировать. И вполне возможно, что тему выбрал такую из-за боли внутри. Или может он свой первый урок решил посветить сыну? Ну, знаешь, почтить честь?

Фыркнула:

– Там и близко этим не пахло.

– Ты же не думаешь, что мистер Хант, отец Джона, наш преподаватель, не последний человек в городе, тот бедный мужчина, что-то знает? Ты его хоть там не подозреваешь?

Я замолчала. Поднесла пальцы к лицу, начиная грызть ногти. Внутри меня шло сражение.

– Парни настаивали на том, чтобы я не рассказывала, но у нас уже есть подозреваемый.

Кристин замерла. По видео связи было видно, как медленно она повернула голову в мою сторону и раскрыла рот. Закрыла. Как рыбка, и глаза такие же, наполненные нерешимости.

– Кто? – все-таки спросила подруга на выдохе.

– Марк.

От лица Кристин

8:10

Я сидела перед зеркалом, смотря на маленький синяк на ключицах. Пальцами коснулась его. Мое лицо скорчилось, после чего я выдохнула. Такие отметины буквально на всем теле.

В дверь постучали. Скрип.

– Ты готова? –  мама провела языком по зубам, осматривая меня, – почему свитер?

Я повернулась, поправив воротник, и с улыбкой кивнула:

– Готова.

Оставив без внимания второй вопрос, я прошла в коридор, обходя маму. Жаль, что Алекс пришлось идти без меня, ведь теперь меня будут подвозить. Но в принципе, если выбирать с кем ехать: с Люком или моей мамой, то выбор очевиден.

Я остановилась у выхода, согнувшись, и поджала губы.

– Ну-у, – выжидающе протянула мама, когда сравнялась со мной.

Я перевела взгляд с каблуков на кеды и опустила голову, безнадежно выдохнув. Волосы волнами упали на лицо, скрывая его.

Мама достала свою обувь на платформе и отошла к противоположной стене, наблюдая за мной. Я выпрямилась, подняв кеды, и улыбнулась, пожав плечам, когда мама вопросительно выгнула бровь.

– По крайней мере, в них удобно.

– Ну да, поэтому ты всегда на каблуках ходила, – мама подошла ближе, начиная потирать мои плечи, – если тебе страшно или плохо…

Я нахмурилась:

– Ни то и ни другое. Все хорошо, – положила руку на свое плечо, сжав мамину ладонь, – просто так действительно удобно, а в закрытой одежде не холодно, – растянула обкусанные губы в улыбке и обувшись, направилась на улицу.

Нет, я не вру. Ветер действительно холодный, но, а в остальном. Мне не нравилось мое тело из-за следов на нем. Поэтому на мне сейчас серый мешковатый свитер и джинсы. Чтобы не привлекать внимание. А обиднее всего то, что я это заслужила. Я осталась жива и, черт возьми, зная всё, позволила умереть другим.

Захлопнула дверцу машины и устроилась удобнее на сидении.

Птица всегда убивал одного, а здесь не мелочился. Нет сомнения, что я должна была быть на их месте и, черт возьми, мне хотелось много материться, но язык не поворачивался. Я не могла выдавить из себя и слова, чтобы описать свои никчемные чувства, но нет. Оставалось только улыбаться.

Мама села за руль, хлопнув дверцей, и подала мне рюкзак, который я по всей видимости оставила дома.

Приняла его, растянув губы в улыбку:

– Совсем забыла, прости.

– Да ладно, – мама тепло улыбнулась в ответ, – растяпа.

Поставила его на коленки и посмотрела на дорогу. Мысли опять уносили меня. Их впервые было так много, что я путалась. Не могла разложить все по полочкам, но должна была.

В чем ты больше всего запуталась, Кристин?