— Понятия не имею! — недовольно отбилась Чуб, зарывая лицо в подушку. — Вот если б ее украсть хотели, было бы понятно — она ж наверняка немеренных денег стоит. А так, какому сумасшедшему эти три «Богатыря» мешали? И какое отношение к нам имеет Васнецов? Он же вообще русский художник, в Третьяковке висит.

— Ну… — Маша уже уткнулась в предисловие, сверяя подзабытые ею данные (Билет № 14. Вопрос 1. Культура Украины конца XIX — начала XX). — Васнецов десять лет жил в Киеве, на Владимирской, 28. Это он расписал наш Владимирский собор, самый красивый в мире! Смотри! — радостно показала она любимую репродукцию Дашиному безучастному затылку. — Это князь Владимир!

— Святославович? — неприязненно уточнил затылок Чуб.

— Да, сын Святослава Игоревича и внук княгини Ольги. А еще именно здесь, в Киеве, Васнецов работал над двумя своими самыми известными картинами «Иван-царевич на сером волке» и «Богатыри». А уже потом «Богатырей» купил Третьяков в Москве…

Дашина взъерошенная голова резво вынырнула из подушки:

— И как только эта картина вернулась в Киев, ее сразу попытались уничтожить! Странно… — протянула она.

Лишившись лежанки в виде Дашиной щеки, Пуфик недовольно спрыгнула с дивана. Но сразу же вернулась обратно и деловито понюхала Дашино лицо: она или нет?

— Че, жрать хочешь, киса? — поняла ее Чуб. — Как думаешь, — обратилась она к Ковалевой, — ларьки уже открыты? Надо срочно сбегать купить что-то, иначе я умру прямо сейчас. А ты помнишь, как мы вчера летали?! Вот это было что-о-о-то-о!!!

— Я все утро книгу просматривала, — попыталась вернуть ее к богатырской проблеме Маша. — Думала: вдруг там есть про подобные случаи. Но она — безразмерная! — Студентка одарила толстую книгу нежным взглядом (судя по всему, в устах исторички это был сладчайший из комплиментов). — А в первых главах одни заговоры да зелья. Есть даже, — стыдливо хихикнула она, — способ, как определить беременность сразу после…

— Секса? — оживилась Даша. — И как?

— Тут написано, что Киевице достаточно заглянуть в женские зрачки, и она увидит в их глубине огонь новой жизни. Красиво, правда?

— Ничо… А как голубых привораживать, там есть?

— Не знаю, — удивилась Маша. — А вообще, Присухи много. В смысле, рецептов, как присушить человека к себе.

— Это как раз то, что мне нужно! — Чуб рывком села в постели и начала спешно разыскивать свои разбежавшиеся ботинки. — Не все ж другим помогать, нужно и себе!

— Но мне кажется, — заколебалась Маша, — мы не должны использовать эти заклятия во зло. А присушивать кого-то против воли…

— А давай, — лихо предложила Землепотрясная, — сделаем сначала для равновесия что-то очень хорошее, а потом можно будет сделать что-то плохое! — И увидев Машино вытянувшееся лицо, скучливо пропела: — Ну какая же ты все-таки, Муся, зануда! Ой, прости: Мария-зануда. Слышь… — раздраженно прислушалась она. — Кажись, личный монстр наш пожаловал! И этой не спится. Где вы только такие на мою голову взялись?!

Из коридора донеслось царапанье ключа в замочной скважине и звук открывающейся двери.

— Сейчас опять будет нам мозги парить! — предсказала Даша. — А мы ей в ответ расскажем, как мы летали! Вот она укакается! — Землепотрясная заранее растянула губы в преддверии своего умопомрачительного триумфа.

В комнату вплыла Катя с тремя бутылками кока-колы в руках и пухлым пакетом с бутербродами.

Вид у нее был совершенно потрясающий — она улыбалась!

— Salve! — приветствовала она их.

— Привет… — Дашины губы растерянно обмякли. — Это че, нам? Да, ты… оказывается… человек. А где твои очки? — поразилась Даша.

— Они мне больше не нужны, — весело констатировала прибывшая. — Там были простые стекла.

— Что-то вроде забрала? — неуверенно предположила Маша.

— Ты че, специально себя уродовала? — угадала Чуб.

Катя радостно засмеялась.

Даша потрясенно затрясла косами:

«Как подменили! Или, может, она вчера так сильно ударилась головой?»

— Как ты после вчерашнего, оклемалась? — постаралась быть любезной Землепотрясная, жадно взламывая пакет и запихивая в рот Катин чисбургер.

— Все о'кей. — Катя явно подцепила этот ОК у нее. — Машину починили! Конкуренты рухнули! А офис сгорел, и на работу идти не надо! Я туда вообще больше никогда не пойду!

«Точно, — вздохнула Чуб про себя, — сотрясение мозга!»

— Только снилась потом всякая муть, — с сомнением закончила монолог сотрясенная, окончательно подтвердив Дашину версию.

— А в книге написано: все сны Киевиц — вещие, — продемонстрировала обретенные знания Маша.

— Все? — Катя странно посерьезнела. (Хотя еще вчера отмахнулась бы от подобного заявления как от надоедливой мухи!)

— Тогда колись, чего видела? — вежливо полюбопытствовала Даша, глядя на Катю из-под нахмуренных бровей.

— Сначала, — старательно начала стукнутая, обращаясь, впрочем, к одной Маше, словно надеясь, что та немедленно расшифрует ее загадочные сновидения, — мне снилось, будто я на нашей горе. А какой-то мужик с бородой ведет меня к соседней. И называет ведьмой и почему-то Маринкой. И еще он будто изменил мне с какой-то бабой, и я злюсь… Только это давно было — лет тысячу назад! — Катя задумчиво помолчала. — А потом другой мужик, профессор, вроде нашел какую-то вещь. Но позже, где-то до революции. А я будто жена того профессора, которая настояла, чтобы муж ее в киевскую Лавру отнес. И еще к нам в гости пришел человек. Неизвестный — я его всего один раз в «Центрѣ колдовства» видала. И образ расплывчатый, одна рука с кольцом.

— Быть может, ты была ведьмой еще в своих прошлых жизнях? — сделала буддистский вывод Маша и, подумав секунду, бросилась в коридор за своим рюкзаком.

— Парень из «Центра»? И кольцо с голубым камнем? — ревниво переспросила Даша, делая из услышанного совсем иные выводы. — А чего это он тебе снится? Он тебе что, понравился?

— Что там может нравиться? Блондин смазливый, — безразлично открестилась та.

— Он был рыжий! — насупилась Чуб, уязвленная, что кто-то осмелился видеть во сне ее предполагаемую будущую собственность.

— Рыжеватый, блондин — это одно и то же, — Катя примирительно улыбнулась, закрывая бессмысленную тему.

— Не-а! — вернулась Маша с брошюрой Дашиного деда в руках. — Тут написано, что душа ведьмы вылетает из нее черной кошкой и отправляется прямиком в ад…

— Дай мне дедушку! — обрадовалась новой встрече Даша. — Ну, он дает! «Душа ведьмы вылетает черной кошкой. Сердце ведьмы — жаба. Ведьма не может войти в церковь. Ведьма не может выйти из дома, если у порога стоит перевернутый веник. Черти, как собаки, преданны ведьме до смерти…»

— Да неужели? — хмыкнула Катя, еще не зная, как относиться к этой двойственной информации. — Ладно. Расскажите лучше, чем вчера все закончилось? — вопросительно покосилась она на Дашины изукрашенные пластырями конечности.