рубашка с подкладкой, практически куртка, в которых ходят строители, и вообще этот якобы клошар больше смахивал на модель каталога «Л.Л. Бин»: не просто смазливый, а настоящий красавец. Щетина на подбородке явно сегодняшняя, и руки большие, сильные – руки умелого работника. Он выглядел… сексуально.

Пайпер, где были твои глаза? Как можно принять обычного человека за бродягу?

С каждой секундой я все глубже осознавала свою ошибку. Дыры на джинсах явно фабричные, а не от ветхости, вид у незнакомца ухоженный, и пахло от него не грязью и вонью, а одеколоном и немного табачным дымом.

– Простите, я невольно ошиблась, но вы сидели на земле, и я…

– Значит, если кто-то присядет отдохнуть, он автоматически считается бродягой?

– Сюда нередко приходят бездомные, поэтому я предположила не без оснований.

Рыжий почесал подбородок.

– Пайпер, позвольте вопрос: если шлюхи расхаживают по улицам на каблуках и пристают к мужчинам, это значит, что каждая женщина, которая, как вы, носит каблуки и цепляется к незнакомым людям, – шлюха?

Он что, назвал меня проституткой?!

Вот и делай после этого добрые дела!!!

– Слушайте, произошло досадное недоразумение, и я приношу свои извинения. Я всего лишь хотела сделать что-нибудь хорошее…

– Чтобы гордиться собой?

– Повторите! – завелась я.

– Опуская других, вы повышаете свою самооценку, наслаждаясь амплуа пафосной мажорки?

Еще того не легче!

Несмотря на мороз, меня бросило в жар.

– Знаете что, я свои деньги зарабатываю, и во мне нет ни пафоса, ни неблагодарности!

– Так разувайте глаза, прежде чем совать деньги кому попало! Вам же все равно, кому подать милостыньку, лишь бы лишний раз испытать чувство собственного превосходства!

Терпение у меня лопнуло.

– Ну вот что: я не знаю, кто вы и что делаете возле моего дома, но…

– Наконец-то удосужилась поинтересоваться, кто я! – Рыжий встал. – Могла бы скумекать до того, как пихать мне полтинник и жратву в пакете!

– Хоть бы в этом пакете одни бычьи хрены оказались, вам на обед пожевать! Счастливо оставаться! Сэндвич можете засунуть в задницу, а на деньги купите себе немного манер!

* * *

Я не сразу отошла от этой встречи.

Вечером я договорилась погулять с подругой, но, выйдя из квартиры, остановилась при виде пакета на коврике.

Бумажный пакет был тот самый, который я вручила рыжему хаму – с надписью «Деликатесы Рика».

Я нерешительно взяла его и открыла.

При виде семи резиновых дилдо разных цветов у меня перехватило дыхание.

А сбоку лежала записка.

«Ваше желание исполнилось – в доказательство прилагаю мешок с хренами (не бычьи, но сойдут). Хороших манер на Восьмой авеню не продают, зато искусственных членов там хоть завались. Я не могу их съесть, как Вы от души посоветовали, но уверен – такая чувствительная, отзывчивая особа, как Вы, которая только и печется о благе ближнего, с радостью найдет применение этим дилдо. Короче, веселых праздников.

P.S. Еду и деньги я отдал настоящему бездомному».

Глава 2

Пайпер

Взглянув в зеркало, я заулыбалась.

Уже давно, глядя в зеркало, я не видела ничего радующего глаз.

Изумрудно-зеленое коктейльное платье с несрезанными этикетками висело в глубине шкафа уже года два. На прошлой неделе я ходила во «Второй шанс», люксовый комиссионный, продать последнюю из моих дизайнерских сумочек. Там брали все известные бренды, поэтому я захватила кое-что из моей аккуратно ношенной дизайнерской одежды, в том числе это платье, так и оставшееся ненадеванным. Я не помню, сколько Уоррен за него отдал (в то время я не глядела на этикетки, даже в «Барнис», где, собственно, мы его и купили), но когда в комиссионном мне предложили аж тридцать долларов за лимитированную коллекцию «Валентино», я решила оставить платье себе. Могу разочек его надеть, а потом продать на Ebay в десять раз дороже, чем норовил заплатить магазин. Ни за что не расстанусь с этим платьем меньше чем за несколько сотен, пусть тридцатка и пошла бы в часть квартирной платы за следующий месяц.

Сегодня я собиралась на долгожданную вечеринку к моей подруге Авриль. Я сейчас на мели и редко вижусь с друзьями; дни, когда я выкладывала по восемнадцать долларов за бокал вина в манхэттенском баре, остались в прошлом. Но у Авриль будут подавать шампанское по триста долларов бутылка и белужью икру, и мне ужасно хотелось немного полакомиться.

Я подкрасила губы алой помадой и вынула из шкафа элегантный кейп. Помедлив, я повесила кейп обратно и сняла с вешалки утепленную парку. На улице стоял мороз, и раз я не собиралась тратиться на такси, одеваться приходилось с учетом возможного ожидания автобуса. Кстати, когда я говорила, что стала куда счастливее с тех пор, как начала избавляться от «лишнего» в своей жизни, я не имела в виду такси. Как раз «Убера» мне остро не хватало.

Я спустилась на лифте на первый этаж и вышла, готовая покорять Манхэттен.

Сзади кто-то одобрительно присвистнул. Обернувшись, я увидела своего пожилого соседа в инвалидном кресле.

– Мистер Хэнкс? А что вы тут… – я нахмурилась. – Да еще в пижаме?

– Поджидаю красивых девушек. Вот дождался – и сейчас обратно поеду.

Я засмеялась.

– Спасибо. Я на вечеринку к подруге. Вам помочь?

– Да ну! Беги веселиться.

– Всего хорошего, мистер Хэнкс.

В несколько шагов пробежав вестибюль, я выскочила на улицу. Разумеется, на морозе у меня тут же пискнул телефон. Я остановилась, нашарила в кармане мобильный и стянула перчатки, чтобы ответить на смс.

Авриль: Где тебя носит?

Пайпер: В смысле? Сейчас только семь часов.

Авриль: Вечеринка начинается в семь.

Пайпер: Да, но кто приходит вовремя?

Авриль: Финн Паркер, вот кто!

Ого! Я и не знала, что он придет. Мы познакомились в прошлом году и сразу понравились друг другу. Финн дал мне свой телефон, но я так и не позвонила: мне оставалось несколько дней до операции, а после выхода из больницы мне было очень тяжело и абсолютно не до новых отношений, даже с обладателем глубоких ямочек на щеках. К тому же после разрыва с Уорреном на романтику меня еще долго не тянуло. Однако прошел уже почти целый год – год воздержания, и я торопливо набрала ответ:

Пайпер: Бегу!

Авриль: Поспеши. Он говорил, что сможет остаться только на час-другой.

Натягивая перчатки, я мельком обернулась к двери и увидела, что мистер Хэнкс так и сидит в своем кресле на прежнем месте. Я взглянула на телефон, на старика и снова на телефон, со вздохом убрала мобильный и снова открыла дверь подъезда.