Надежда узнала по описанию ту парочку, которая похитила на Манежной площади злополучного Фалалеева и потом допрашивала его в подвале. Но соседке она, разумеется, ничего не сказала – незачем пугать пожилого человека.

– Спасибо, Мария Петровна! – поблагодарила она все тем же безмятежным голосом. – Это действительно с прежней моей работы. Из профкома. Путевки распределяют, и мне по старой памяти решили одну выделить.

И с этими словами Надежда повесила трубку.

Мария Петровна почувствовала некоторую неудовлетворенность разговором.

Она, конечно, не ожидала, что Надежда впадет в истерику от ее звонка, поскольку та вообще была женщиной спокойной и выдержанной. Однако и такой равнодушной реакции она тоже не ждала.

– Из профкома, значит? – проговорила она, глядя на умолкшую трубку. – Посреди ночи по поводу путевки? Да сейчас и профкомов-то, поди, никаких не осталось! И путевки не распределяют! И в жизни не поверю, чтобы по поводу путевок в таких дорогих костюмах ходили!

Мария Петровна повернулась к Тяпе, который сидел у ее ног, преданно ловя взгляд хозяйки, и проговорила очень выразительно:

– Вот в жизни не поверю!

После многотрудных ночных похождений Стас поспал всего несколько часов и был разбужен звонком своего непосредственного начальника.

– Спишь? – неодобрительно проговорил Геша, услышав заспанный голос напарника. – Все на свете проспишь! Ехать пора, с той бабой разбираться! Пока ты спал, я ее адрес по телефону узнал. Выходи, я тебя в машине у подъезда жду!

– Ну, Геша, – заныл Стас, борясь с мучительной зевотой. – Куда она денется… я душ приму, кофе выпью…

– Некогда кофе распивать! – возразил старший товарищ. – Нужно ее быстро брать, пока она не опомнилась! Ладно, душ прими, холодный, чтобы проснуться, и спускайся!

Стас хотел еще что-то сказать, но напарник уже отключился.

Тяжело вздыхая, он поплелся в душ. Водные процедуры несколько взбодрили его, он надел непременный черный костюм (новый, взамен разорванного Тяпой) и вышел на улицу.

Геша, как и обещал, ждал его в машине. Вид у него был чрезвычайно недовольный, но совершенно не заспанный, как будто и не гонялся он всю ночь за неуловимой Лебедевой.

Через полчаса синяя машина остановилась перед домом, в котором, судя по номеру телефона, проживала Надежда.

Дверь подъезда была открыта, перед подъездом стояла машина, в которую крупный озабоченный мужчина грузил сумки и коробки. Ему помогала девушка лет восемнадцати, должно быть, дочь. Видимо, кто-то из жильцов дома переезжал на дачу.

– Вот хорошо, – оживился Стас. – Подъезд открывать не придется…

– Не уверен, что это хорошо… – поморщился Геша. – Чересчур много свидетелей…

Тем не менее напарники не стали терять время. Они с деловым видом вошли в подъезд, пошли вверх по лестнице.

Согласно адресу, Надежда Лебедева жила на пятом этаже. Однако уже на четвертом Геша притормозил и прижал палец к губам: сверху доносился какой-то подозрительный шум.

Этим утром соседи Надежды Аристарховы действительно переезжали на дачу. Переезжали они в полном составе – с дочкой Вероникой, с восьмидесятипятилетней бабушкой Леокадией Васильевной, с фикусом и, разумеется, с котом Тимофеем. Кот у них был большой, толстый и ленивый. Из квартиры он по причине лени выходил крайне редко, поэтому с Надеждиным котом Бейсиком не встречался.

Поговорив по телефону с Марией Петровной, Надежда решила взяться за хозяйство, которое было сильно запущено. Для начала она взяла мусорное ведро и вышла на лестничную площадку, к мусоропроводу.

Дверь соседей была открыта, на пороге стояла Татьяна Аристархова, крупная женщина лет сорока. В одной ее руке была кадка с фикусом, другой она прижимала к себе кота. Кот мяукал и выдирался.

Татьяна заглянула внутрь своей квартиры и зычным голосом проговорила:

– Мама, ну ты скоро? Мне же тяжело!

Из открытой двери донесся приглушенный голос Леокадии Васильевны:

– Я сейчас, Таточка, я свои очки для дали куда-то положила…

– Ну, мама, вечно ты со своими очками! Да сиди ты спокойно, потерпи пять минут!

Последние слова, несомненно, относились к Тимофею. Кот, однако, эти слова проигнорировал и продолжал безуспешные попытки вырваться на свободу.

– Ну, мама, ты скоро? – повторила Татьяна.

– Но Таточка, я же не могу ехать без очков! – отозвалась старушка. – Я же без них как без рук! Совершенно как без рук! Ты не помнишь случайно, куда я их положила?

Надежда поздоровалась с соседкой и протиснулась к мусоропроводу. Татьяна покачала головой и крикнула внутрь квартиры:

– Мама, я сейчас приду!

Она поставила фикус на пол и шагнула к двери, но в это мгновение кот воспользовался тем, что хозяйка отвлеклась и утратила бдительность, вырвался и бросился прочь.

Побежал он куда глаза глядят, и по странному стечению обстоятельств его глаза в этот момент глядели в полуоткрытую дверь Надеждиной квартиры.

Татьяна охнула, вскрикнула, всплеснула руками и заметалась по площадке. Потом она перегнулась через перила и закричала вниз:

– Паша! Паша! Иди скорее сюда!

Снизу, из холла первого этажа, отозвался ее муж Павел Аристархов, который как раз уложил бо́льшую часть груза, оставил машину под присмотром дочери и направлялся наверх, чтобы выяснить, почему застряли его жена и теща.

– Что случилось, Таточка?! – прокричал Павел, запрокинув голову. – Ты в порядке?

– Я-то в порядке, но Тимофей… Тимофей вырвался! – трагическим голосом поведала ему жена. – Вырвался и сбежал! Поднимайся скорее, надо его поймать!

– Куда он сбежал? – громко осведомился Аристархов через лестничный пролет. – На чердак?

Павел не был склонен к панике, однако если кот сбежал на чердак – найти и поймать его будет непросто, и сегодня переехать на дачу точно не удастся.

– Нет, не на чердак! – прокричала ему жена. – В квартиру Лебедевых!

– Ну, это ничего… – примирительно проговорил Павел. – Там мы его быстро поймаем!

Последнюю реплику он произнес не слишком громко, однако Татьяна ее расслышала.

– Тебе все ничего! – воскликнула она возмущенно. – А что у кота стресс – тебе на это наплевать! И у меня тоже! Ты наконец идешь? Почему всегда, когда ты нужен, тебя нет рядом?!

– Я иду, иду, Таточка! – И Павел прибавил ходу.

– Не переживай, Таня, – проговорила Надежда, поставив ведро. – В моей квартире мы его быстро поймаем, я там все укромные места знаю, на Бейсике натренировалась…

В это время на пороге квартиры Аристарховых возникла Леокадия Васильевна, худенькая интеллигентная старушка в кремовой блузке со стоячим воротничком. На лице у нее было торжество.

– Я их нашла! – воскликнула она гордо. – Сама нашла!

– Что ты нашла, мама? – Татьяна повернулась к ней со страдальческим выражением лица.

– Очки! – ответила Леокадия Васильевна. – Очки для дали! Оказывается, все это время они были у меня на носу – представляешь себе, какой