Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальше бабушка всякий раз рассказывала по-разному: то ли он действительно был ранен, то ли специально полез под пули, но каким-то невероятным образом сыну ростовщика из Данмерри, что недалеко от Белфаста, удалось оказаться в Лондоне в том самом госпитале и найти ту самую девушку. А дальше, как говорила Ба, «ирландский сукин сын своего не упустил» — увёз молодую жену в Америку и стал родоначальником династии банкиров.
Всю жизнь считая себя скептиком, я никогда не думал, что способен на нечто подобное. Ни о какой любви, разумеется, разговор не идёт, но в следующие месяцы в своих мыслях я то и дело возвращаюсь к сероглазой Минни и её мелкозадому Тору. Я нашёл их в Фейсбуке, и видел все его этапы взросления: от первого шага до последнего выпавшего зуба.
Первые два года жизни Лекса Эмма очень активничала. Потом информация начала поступать дозировано: обязательно в его день рождения, на Рождество, совместные поездки на море. Кое-где на снимках я встречал сурового деда, похожего на запойного Санта-Клауса. Похоже, это и был Сеймур — владелец бара, он же бутлегер в отставке. Самой Эммы на снимках почти не было — один-два, где её лицо видно полностью. И никогда в одиночестве, всё время с сыном.
Скептик и циник. Инвестор и аналитик. «Дьявольски осторожный ирландский засранец» и «этот чёртов счетовод Броуди». Но никогда я не сталкерил за сероглазыми девицами в резиновых сапогах и самоклееной короне Чудо-женщины. Теперь, вот, занимаюсь.
Я полностью погружён в жизнь этой маленькой семьи. Эмма избавилась от старой машины и купила «мазду». Успокоилась девочка. Стала тратить деньги на себя. У Лекса хорошо с математикой. Тяжело идёт написание сочинений. Прямо как у меня. Сделка с «Текникс венчур» не состоялась, но я применил всё своё влияние, чтобы Восточное отделение «Смарт Акка» от этого не пострадало. Профессиональный статус Эммы в компании повысился. Последнее я знаю от Лэнса, первое — от Шона.
Шон Райт стал моим основным источником информации. Не знаю, как он ведёт свой бизнес, но трепло то ещё. Там даже утюг не надо в розетку включать — всё сам выкладывает. Правда, периодически переключается на свою беременную жену, но это поправимо.
Вообще, Флоренс Райт начинает мне нравиться. Девчонка явно себе на уме, прямая — как стрела. Чёрное белым не назовёт даже под страхом смертной казни и ко мне относится очень подозрительно. Умница. Единственная слабость — её муж и Эмма.
Странная связь существует между этими двумя. Но болтун Шон однажды посвятил меня в его природу, и я ещё больше зауважал Минни.
В конце октября, когда я снова оказался в Сан-Франциско, Шон предложил мне партнёрство в сделке с приобретением инновационной технологии, которая представляет собой качественно новый способ защиты медиаконтента, отличный от технологии HDCP, поставляемой на рынок корпорацией «Интел». Как я понимаю, сделка давно зрела в уме Шона. Ему только нужен был партнёр с большим оборотом свободных средств. Я согласился и ни разу об этом не пожалел. Два месяца плодотворной работы подвело нас к одному из крупномасштабных слияний в истории IT-индустрии со времён, когда «Майкрософт» приобрёл мобильное подразделение «Нокиа».
Предложение присоединиться к его семье в праздновании Рождества не стало для меня неожиданностью. Неожиданными оказались слова Шона, которыми он его закончил.
— Там наверняка будет Эмма.
— Эмма?
— Эмма. Подруга Фло, о которой ты все эти месяцы меня выспрашивал.
— Что, так было заметно?
— Нет. Тебе почти удалось скрыть интерес.
— И что же его выдало?
— Фотография с прошлогоднего Хэллоуина в твоём бумажнике. Разглядел её, когда ты как-то рассчитывался в ресторане.
— Глазастый хрен.
— Не то что бы. Просто это я их снимал. Флоренс заставила распечатать снимки. На нашем она тоже там есть, в образе Чёрной Вдовы.
— Чёрной Вдовы? Как-то жутковато звучит, не находишь?
— Посмотрел бы я на тебя, когда увидишь свою Эмму в чёрном спандексе.
— Ох, заткнись!
— Пожалуй. Домой только через два дня.
Мы вместе вылетаем из Нью-Йорка: Шон в Сиэтл, я — в Сан-Франциско. Ежегодный предрождественский визит к матери — давняя традиция. Декабрьские дни обычно расписаны по часам, и нашим секретарям приходится потрудиться, чтобы выкроить на него время.
На этот раз у меня есть два часа между завтраком в женском клубе и визитом стилиста, который должен подготовить мать к сегодняшнему приёму в мэрии. Мне сообщает об этом секретарь, как только я появляюсь на пороге квартиры в Деловом районе, где мама живёт последние десять лет.
Квартира очень ей подходит: минимум деталей, максимум света и отражающих поверхностей. Для своего возраста мама очень хорошо выглядит и всячески старается это подчеркнуть.
При встрече она традиционно целует меня в щёку и так же традиционно стирает с ней след от своей помады.
— Испачкала.
Я слышу это вместо приветствия лет с двенадцати.
— Здравствуй, мама. Чудно выглядишь.
Благодарить за комплимент она считает ниже своего достоинства, хотя, на этот раз он действительно искренен. Я слежу за её жизнью и знаю, что это из-за нового увлечения. Один из руководителей военной базы в Пресидио в отставке, а ныне член городского совета в течение последних двух месяцев регулярно появляется на фотографиях рядом с моей матерью. Не могу вспомнить, выглядела ли она когда-нибудь такой же счастливой рядом с отцом, но этот факт меня давно уже не беспокоит.
Нам приносят чай, и мама сама разливает его по чашкам. Это её способ оказать гостеприимство. К своей она, как обычно, не притрагивается: чай, кофе, а также другие стимулирующие напитки в этом доме давно под запретом.
Мы говорим на общие темы: экономика, политика, последствия недавнего ледяного шторма на севере штата. Моя мать всегда отличалась живостью ума, и до сих пор может поддержать любую тему. Кроме той, что касается лично её.
«Ты может быть о себе самого высокого мнения, но не слишком благоразумно доносить это до окружающих».
Только через такие установки я мог хоть что-то о ней узнать. В детстве было особенно худо, и здесь мини-Тору повезло гораздо больше. Подобные рассуждения вызвали бы у него зевоту, за которой последовал бы нагоняй, но я совершенно не представляю на месте матери Эмму. Хотя в этом элегантно обставленном кабинете она смотрелась бы вполне органично.
— Как дела на работе? — интересуется мама. — Я слышала, у тебя появились интересы на Западе.
— Да. Есть пара проектов.
Подробностей не нужно. Она никогда не интересовалась тем, чем занимался отец, и подобный интерес к моему роду занятий ей также не присущ.
Мама переводит разговор на общих знакомых, которых я даже вспоминаю с трудом, и в её речи всё чаще слышны имена мэра, президента городского совета и около правительственных организаций. Так она доказывает мне свою значимость в общественной жизни города.