– Я и сам задаю себе этот вопрос, – усмехнулся пират и поднялся из-за стола. – Прошу меня извинить, я обещал своему бухгалтеру просмотреть отчеты за последний месяц. А вы можете наслаждаться десертом, Салли готовит удивительно вкусные миндальные пирожные.

Кейн пошел к выходу и скрылся за дверью, а я посмотрела ему вслед и задумчиво отломила вилкой воздушный сливочный кусочек.

Похоже, кто-то решил показать, что вовсе не рад моему обществу. Что ж, не могу сказать, что меня это огорчает.

***

(Из дневника Дж. Кейна)

10 сентября

Последние приготовления закончены. Горди принес магическую клятву, все устроено на годы вперед, вещи собраны. Осталось только дождаться утра и тогда…

Проклятье! Вместо того чтобы думать о будущем, я топчусь на месте, полностью увязнув в настоящем по имени Кэролайн.

Весь день из головы не идут ее слова. Не ожидал, что будет так сложно. Я ведь видел, как она на меня смотрит, считывал желание с самого первого дня, еще тогда, в переполненной людьми зале, когда почувствовал громкое биение ее сердца. Казалось, оно бьется только для меня. Сколько их было, этих сердец, что бились так же? Те жалкие остатки прежнего дара, что подачкой бросила судьба к ногам моих предков, позволяли легко видеть желания женщин и понимать, чего именно они хотят. И удовлетворять любое, даже самое потаенное и необычное. И только Кэри… Только она одна не сдается своим же собственным чувствам. Почему всякий раз, когда Кэролайн горит в моих объятиях, она упорно не желает признавать, что нам хорошо вместе? Почему называет меня именем мужа? Почему именно он, ее беспутный супруг, постоянно встает между нами? Откуда этот блок, преодолеть который я не в силах?

Такое ощущение, будто Кэри цепляется за свои былые чувства, чтобы не принимать новых. Неужели она до сих пор его любит? Или это особенности ее магии? Кажется, в одной из книг об алайетах мне уже попадался похожий случай. Не помню точно, что там было, но вот эта привязанность к давно умершему… Надо попробовать поискать ответ в записях Ларье. Может, удастся хоть раз… (зачеркнуто).

10 сентября, ночь.

Все еще хуже, чем я думал. Проклятая магия Избранных… «Право первого взгляда, сила первой любви, вечное сияние чувств»… К дьяволу! Если верить Ларье, Кэри всегда будет любить только своего первого мужа, свою первую любовь. Она, видите ли, отдала ему сердце и чувства, и уже ни на кого другого не посмотрит так, как на своего обожаемого Роберта! Черт!

Получается, что он все время стоит между нами? Третьим? Или первым? Проклятье! Выходит, что бы ни случилось, Кэри запомнит не меня, а Дерта? Какая ирония и месть судьбы! После всех побед, которые были мне совершенно не нужны, стать бледной тенью прежнего мужа для той единственной, что действительно волнует сердце?

Пожалуй, впервые я готов согласиться с дедом, что магия Избранных – зло, которое нужно искоренить раз и навсегда, как и те мерзкие ритуалы, которые проводят ее последователи. И ведь у Кэролайн нет полноценной магии алайетов, только жалкие крохи, но даже они подействовали.

Ночь. Черная, как преисподняя, и такая же тоскливая. Интересно, что делает Кэри? Ждет меня или, наоборот, опасается, что приду?

Раздельные спальни… Черт подери, и почему я так легко согласился? Боялся, что не удержу щиты? Не мог вынести холод в ее голосе? Или опасался, что не сумею сыграть навязанную судьбой роль до конца? Так ведь уже сыграл. Мои предки могут быть спокойны. Даже сам того не желая, я сделал все, чтобы выполнить клятву рода. Пусть и не довел ее до конца, но тут уж не им меня судить.

Кэри, Кэри… Никогда не думал, что с женщиной может быть так сложно. «Вам сказать правду? Нет, мне не понравилось, милорд»… Можно подумать, мне понравилось. Прикасаться к роскошному телу, видеть томный блеск глаз, ощущать горячее, плавящее мозг желание и пытаться изображать бесчувственного чурбана… Всего лишь пытаться, потому что, как оказалось, быть с Кэри и ничего не чувствовать – просто невозможно.

Да, я надеялся, что, если буду вести себя как последний мерзавец, будет проще. Ей, мне, нам обоим. Но нет. Все только усложнилось.

Душу выворачивает так, что сам не знаешь, то ли напиться, то ли сразу повеситься, только бы избавиться от этой невыносимой тяги. Откуда она только взялась? Магия. Точно, магия Избранных. Это все она. Стоило только связаться с Кэролайн Уэтерби…

К дьяволу раздельные спальни! Эту ночь я проведу со своей женой, и никакому Роберту Дерту сегодня не будет места в нашей постели. Только мы вдвоем. Я и Кэролайн. А дальше… (зачеркнуто)

***

После ужина я еще немного побродила по дому, заглянула в зимний сад, прошлась по выложенным редким артовым камнем дорожкам, полюбовалась цветущими астрами и виолами.

В спальню шла неохотно. Я не знала, почтит ли меня муж своим посещением или нет, и от этого испытывала непонятную неуверенность. Все-таки Кейну удалось выбить меня из равновесия. Никогда не нравилось ощущать себя глупышкой, но с пиратом… Он постоянно ставил меня в тупик своим поведением, словами, взглядами.

Все-таки ужасно сложный человек…

Безлюдный коридор привел меня к белой с позолотой двери, я открыла ее и вошла, а потом остановилась и окинула комнату внимательным взглядом. Что сказать? Отменный вкус Кейна читался в каждой вещи. Экономка сказала, что пират лично следил за ремонтом особняка и выписывал мебель и ковры из самой столицы, а картины и предметы искусства – из Араудана, страны, что так славилась своими художниками, скульпторами и мастерами-стеклодувами. Арауданцы вообще умели делать удивительные вещи. Вот, например, картина над кроватью, изображающая библейскую Сусанну. Ее написал Корино, молодой, но уже знаменитый на весь мир художник. Или взять разноцветную вазу, стоящую на небольшом столике в углу. Своей формой она напоминала женскую фигуру, а переливы золотистого, розового и зеленоватого стекла были такими нежными, что казались выплавленными из чистого света. А зеркало? Настоящее араунданское зеркало. Оно одно стоило как весь мой прежний дом. Я подошла к украшенному золотой инкрустацией стеклу и провела рукой по блестящей ореховой раме. Дерево было теплым, живым, немного шершавым и очень приятным на ощупь. Изящный туалетный столик, что крепился к стене прямо под зеркалом, казался невесомым, а обитая жемчужным бархатом скамья перекликалась своим цветом с двумя рядами штор – бархатных и шелковых, с серебристыми атласными подхватами. Да и сама спальня переливалась всеми оттенками серебра – от нежного, почти белого, до темно-серого и черненого.

– Миледи, вы позволите?

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнула Мэри. Надо же, оказывается, привычка моей Ильды не такая уж редкость. Или это мне везет на служанок, умудряющихся проходить «сквозь стены»?

– Я помогу вам подготовиться ко сну, – немного неуверенно улыбнулась девушка. Она словно бы не знала, как со мной разговаривать и чего от меня ждать.

Подготовиться ко сну… Я уже и забыла, каково это, когда о тебе заботится настоящая горничная. Ильда больше занималась кухней и хозяйством, а одеться и раздеться я и сама могла.