Она позвонила ему и потребовала ключи. Возможно, Артуротказался, возможно, согласился. Нет, отказался. Иначе не стал бы вестипереговоры с Эсмирой на предмет переоформления этой квартиры. Он дал Эсмире кодот двери подъезда, чтобы убедить ее в своей надежности. И готов был продатьквартиру, обеспечив себе финансовое благополучие. Это тоже факты.

Если Артур отказал, а похоже, что он так и сделал, то БертаИосифовна могла узнать, когда он будет на Чистых прудах. Предположим, он ей самоб этом сказал. Зачем? Зачем ему нужно было говорить об этом постороннемучеловеку? Он ведь хотел потянуть время, хотел успеть все оформить. Очень дажевероятная причина. И предложил встретиться после разговора со мной. Но БертаИосифовна узнала о том, что он едет на Чистые пруды. А ее племянница,влюбленная в Стрекавина, умеет очень неплохо стрелять. Оставалось позвонитьплемяннице. Или кому-нибудь другому. Если Лана входила в разные сборные, то тамможно найти друга или подругу, которые согласятся подстраховать. Ой, слишком ужмного допущений и случайностей, подумала я, хотя жизнь и состоит из таких вотслучайностей.

Так звонить мне Берте или нет? И что я ей скажу? Онаобвинила Артура в похищении Стрекавина, рассказала о своей племяннице. Большеэта женщина ничего мне не скажет. Она звонила мне утром, чтобы в очередной развыгородить Лану. И здесь она будет стоять насмерть, защищая ее изо всех сил.Нужно проверить, где они обе были в ту роковую ночь убийства Артура Мишарова.Но я устала, и мне совсем не хотелось этого делать. Кроме того, я не моглаэтого проверить. Лана просто не захочет со мной разговаривать. Пусть все этопроверяет Рындин, ему это сделать гораздо легче.

Вот собственно и все. Я решила, что могу отправиться на дачук Маше и сообщить ей, что Артур был причастен к исчезновению ее супруга. Фактову меня нет, но если Берта и Эсмира в этом убеждены, то и я готова с нимисогласиться. Две такие законченные стервы, и у каждой свои собственныеинтересы. Даже если Артур ничего не знал, уже один факт, что он целую неделюскрывал ключи от жены своего шефа, заслуживает внимания. Конечно, Артур хотелпродать квартиру, воспользовавшись ситуацией. А вот это конкретный факт и не вего пользу. И мне нужно рассказать обо всем Маше. Хотя о квартире я ей ужевчера сказала. И заодно надо было заехать в местное отделение милиции, чтобыпоговорить со следователем. Вчерашним двум отморозкам нужно дать «на полнуюкатушку», чтобы не нападали на одиноких женщин. Самое обидное, что там натрассе полно милиции и ФСБ, а мы с Валерией остановились в самом глухом месте,съехав с трассы, чтобы спокойно поговорить.

Я достала аппарат и набрала номер Маши. Мне ответила иликухарка, или няня. Я попросила позвать Марию Антоновну к телефону и терпеливождала, когда она возьмет трубку. Даже по голосу Маши я поняла, что онараздражена. Еще бы! События последних дней не для слабонервных. Сначала у нееисчез муж, затем убили его телохранителя, потом выяснилось, что у мужа былатайная квартира, о которой он никому не говорил. Не слишком ли много длямолодой женщины? И я ее вполне понимала.

— Извините, что я вас беспокою, Мария Антоновна. — Мне былосложно выговорить ее имя-отчество, но Розенталь учил нас, что уважение к нашимклиентам — это залог наших добрых с ними отношений. — Но у меня появилисьнекоторые факты, о которых я хотела бы с вами переговорить. Когда я могу к вамприехать?

— А по телефону нельзя? — недовольно спросила она.

— Нельзя. Мне хотелось бы обсудить их с вами лично.

— Ну хорошо, приезжайте. У меня сегодня абсолютно безумныйдень. И няня наша поехала в город за продуктами для девочки. А у меня так болитголова! Приезжайте, я буду вас ждать.

Маша бросила трубку, а я подумала, что в ее положении онаеще неплохо держится. Но как до нее добраться? Опять звонить мужу и просить унего машину мне не хотелось. Лучше взять такси и поехать на дачу на нем. А таму них всегда дежурят водители, и можно надеяться, что кто-нибудь отвезет меня вгород. Или опять вызову такси, там это не проблема.

Я еще раз посмотрела на здание строительной компании, вкоторой работал Вадим Стрекавин. Если я все правильно расставила,вице-президент этой компании больше никогда сюда не приедет. Прошло уже девятьили десять дней. Похитители Стрекавина уже давно вышли бы на переговоры, еслибы такие были. Значит, их нет. Нужно смотреть правде в глаза. Его похитили иубили. Если это сделал Артур, то мотив вполне ясен, ему оставалась роскошнаяквартира, которую он намеревался продать за большие деньги.

Мне еще нужно было найти машину, водитель которой согласилсябы меня отвезти. Дело не в деньгах, а в обычных пробках, которые могутвозникнуть по дороге. Однако водителя я нашла довольно быстро. Коли я былаготова ему заплатить, то он был готов меня отвезти. Молодой парень, кажетсяукраинец, довольно улыбался. По-русски он говорил с характерным украинскимакцентом. Я села в его «Волгу», и мы развернулись в другую сторону. Всю дорогумой водитель пытался со мной заговорить. Он не приставал, ему просто былоскучно. Веселый и болтливый молодой человек говорил и за меня, и за себя. Онругал политиков и не доверял бизнесменам. Когда мы подъехали к дачному поселку,я дала ему на сто рублей больше оговоренной суммы.

— А это за что? — искренне удивился молодой человек.

— За политинформацию, — подмигнула я ему и вышла из машины.

Я долго шла по дорожке и наконец вышла к дому Стрекавиных. Итут впервые подумала: интересно, а сколько стоит эта дача? Миллион или больше?Здесь ведь такая дорогая земля. Под навесом стояли автомобили. Одну из машинпротирал тряпкой пожилой человек. На вид ему было лет шестьдесят, а может ибольше, хотя я сразу догадалась, что это Петр Петрович. Я подошла ближе.Водитель возился у «БМВ» последней модели. Хорошо быть миллионером, уСтрекавина, очевидно, целый парк автомобилей.

— Здравствуйте, — я подошла еще ближе, — вы Петр Петрович?

Он повернулся и долго смотрел на меня. У него были густыепышные усы и седая голова. Выглядел он гораздо старше своих лет.

— Да, — ответил наконец мужчина и продолжил вытирать капотавтомобиля.

— Я адвокат Марии Антоновны…

— Слышал. — Кажется, слова из него нужно вытаскиватьклещами.

— Мне нужно с вами поговорить, — начала я заводиться. Ну немогу же я разговаривать с человеком, который не может сказать больше двух слов!

Петр Петрович снова повернулся ко мне и выжидательноуставился на меня. На его лице появилось скорбное выражение.

— Вы давно работаете с этой семьей?

— Давно.

— Как вы считаете, кто мог быть заинтересован в хищенииВадима Евгеньевича?

Он пожал плечами:

— Не знаю.

— Стрекавин отпустил вас в тот день?