Катя встретилась с одноклассниками и учителями – для них она была настоящей звездой. Однажды вечером она решилась и отправилась по старому Мишиному адресу. Оказалось, он больше не жил там. В старой квартире был отличный ремонт и ее полностью занимал Даня с женой, они-то и подсказали, где его искать. В суде им так и не удалось поговорить – друг как-то быстро исчез после заседания, будто нарочно ее избегал.

У Миши был теперь собственный автосервис, почти в центре. Брат уверял, что он там днюет и ночует. Так и вышло – поздним вечером Катя застала его на работе. Он был в комбинезоне, руки его были в масле, и кудрявая прядь налипла на лоб. Миша что-то сосредоточенно разглядывал в моторе машины, и если бы не крошечные морщинки в уголках глаз, можно было бы решить, что за эти годы ровным счетом ничего не изменилось. И уж конечно, никто не смог бы предположить, что этот мускулистый механик сделал неплохую карьеру в качестве модели. Что он ходил по лучшим подиумам Парижа и Милана, участвовал в фотосессиях и что больше всего денег в своей жизни он, обладатель великолепного тела, заработал на рекламе мужского нижнего белья.

– Привет, – просто сказала Катя, и он поднял на нее глаза.

– Ты… Привет, проходи. Ты очень меня ненавидишь?

– Вообще не ненавижу. С чего ты это взял? Наоборот, я благодарна тебе. Ведь это именно ты сумел разобраться в этой истории.

– Слишком поздно, к сожалению. А когда узнал про завещание… Кать, да ведь если б я тогда не струсил, тебе не пришлось бы столько пахать ради денег!

– Если бы тогда не струсил, как ты говоришь, тебя бы тоже убили. А может, и не только тебя. Ты не струсил, ты проявил осторожность. Ты защитил нас. Уверена, Андрей пожал бы тебе за это руку. И почему ты думал, что это предательство по отношению ко мне?

– Мне так казалось…

– Неправильно казалось. Знаешь, мне тогда было все равно, кто его убил. Мир рухнул от того, что Андрея не стало, и возмездием этого не изменить. А что касается работы… Я обожаю свою работу! Не меньше, чем ты – свою! Я замужем за своим бизнесом, как же ты не понимаешь!

– Я… понимаю.

Он явно не знал, как себя вести. Тогда Катя сама бросилась ему на шею и поцеловала в губы. Он ответил на поцелуй все так же робко. Да что с ним такое случилось!

И тут дверь в мастерскую распахнулась, и на пороге возник мальчик лет пяти. Миша моментально отпрянул.

– Пап, я все болтики разобрал! Поедем уже домой? Мы же маме обещали, что сегодня не очень поздно приедем.

Катя мгновенно все поняла. Слишком поздно. Как наивно было думать, что все можно исправить в любой момент. Просто взять и вернуться к исходной точке. Пока она там, в Милане, строила бизнес, он вернулся в Магадан (как и мечтал), открыл автосервис (как и мечтал), завел семью (как и мечтал) и вот теперь растит сына. Он счастлив. И нет – он о ней не забыл. Он помог разобраться с той давней историей, сломавшей Кате жизнь, но выбор был сделан давным-давно: она выбрала Черепова, хотя прекрасно знала о Мишиных чувствах. И если бы Андрей не погиб, Катя и сейчас была бы с ним. Так стоит ли обижаться?

– Еще раз спасибо тебе за все, – тихо сказала она и вышла из мастерской.

Но возвращаться было пока рано. В России у Кати осталось еще одно дело. Теперь предстояло лететь в Смоленск. Там, по словам юристов Аркадия Шумилова, жила после освобождения Люська. Та самая, что помогла ей когда-то выжить в СИЗО.

Бывшая сокамерница была теперь прописана в коммуналке. Дома ее не оказалось, но словоохотливые соседи за пару хрустящих купюр подсказали богатой даме, где ее найти. Люська работала в ларьке. Торговала дешевым алкоголем и жвачкой.

Дождавшись своей очереди, Катя заглянула в окошко.

– Ну, что молчим, красивая? Чего тебе надо? – рявкнула ничуть не изменившаяся беззубая Люська.

Катя вдруг вспомнила, как сама стояла з прилавком, торговала свежим хлебом и булочками, замещая больную маму.

– Мне бы Людмилу Сергеевну Соломахину, – улыбнулась Катя.

– Мы знакомы? – Люська прищурилась и ошарашенно забормотала: – Но этого ж быть не может. Та за границу уехала…

– Как уехала, так и приехала!

– Так это что, на самом деле ты? А шрам где? – проявила бдительность старая знакомая.

– А нету больше шрама! Сейчас медицина еще и не такие чудеса творит! Давай, собирайся, пойдем посидим где-нибудь.

Люська нахмурилась.

– Так что ты уж не обижайся. Вот если сможешь до конца моей смены подождать, буду рада. А пока заходь ко мне сюда, в ларьке посидим. Или западло тебе, крале, в таком плаще фирменном в грязный ларек лезть? Так я б с удовольствием пошла б с тобой в кабак вот прямо сейчас, честное слово, Кать. Да хозяйка, как узнает, вмиг уволит. А кому я с двумя судимостями нужна?

– Мне нужна! Можешь прямо сейчас звонить своей хозяйке и говорить, что увольняешься. Будешь работать у меня. Согласна? Поедешь в Италию?

– Ты серьезно? Так у меня ж эт… визы нет. И языков никаких, кроме русского и матерного, не знаю.

– Зато ты умеешь договариваться с людьми, никогда не сдаешься, не даешь в обиду своих и, главное, я тебе доверяю. Ты даже представить себе не можешь, какие это ценные качества. Что касается языков, то будешь работать с клиентами из Восточной Европы, ну то есть с русскими, украинцами, белорусами. Для этого как раз нужен русскоязычный сотрудник. Со временем выучишь итальянский, не такой он сложный. Я же выучила. А уж ты с твоей коммуникабельностью! А визу мы тебе сделаем. Так что, едешь?

– Спрашиваешь! Можешь прямо сейчас отчаливать, вещи здесь оставлю, – рассмеялась отважная Люська. Вот именно такой Катя ее и помнила.

Через месяц Люся поселилась в Милане в квартире, которую сняла для нее компания. Продажи отдела возросли сразу, общаться с клиентами так, как это делала Люся, не мог больше никто. Бывалые коммерсанты пасовали перед ее напором. Поэтому никто из сотрудников не удивился, когда еще через два месяца Катя назначила Людмилу Сергеевну Соломахину начальником отдела по работе со странами Восточной Европы.

Элеонора Львовна сформировала вкус Кати. Благодаря безупречному стилю и утонченной красоте само имя Снегиревой скоро превратилось в бренд.

Итальянские модные журналы часто цитировали ее, как эксперта.

Катя сделала серию пластических операций, и шрам почти полностью исчез. Причем косметологи обещали, что еще через год, после двух лазерных шлифовок, она забудет об этом дефекте навсегда.

«Забыть навсегда». Так может говорить лишь тот, кто ничего подобного не пережил. Разве можно забыть, как у тебя на глазах в день свадьбы любимого мужчину разорвало на куски? Разве можно забыть, что в одно мгновение рухнули все мечты и надежды? Разве можно забыть эту гнетущую и пугающую ответственность за больную маму, малолетних сестер и новорожденную дочку? Как забыть, что в чужой стране пришлось быть любовницей женатого мужчины, а потом снова отправиться в никуда… Строить жизнь заново, по кирпичику, попутно изучая новый язык и новые правила игры. Забыть то, что мама умерла, так и не дождавшись, когда Катя, наконец, разбогатеет и спасет ее. Забыть годы каторжного труда… Забыть одиночество… Искалеченную женскую судьбу…