В 1991 году в «Спартак» из Франции вернулся Черенков. Он в тот момент думал о том, чтобы завершить карьеру. За границей у Федора не получилось, и он решил, что он закончился как футболист. Я долго беседовал с ним, внушал, что он нужен «Спартаку». «Да, во Франции у тебя не все сложилось, но мы-то знаем твои возможности», – говорил я Федору. И он еще пару лет поиграл.

Понятно, что он уже был не таким, как раньше. Но я все равно ставил его – порой из-за болельщиков. Люди Федора любили.

Когда Федька заводился, он был бойцом, и на него можно было положиться. Была одна история еще в годы моей игровой карьеры.

Мы играем в Киеве – серьезный матч, нужный. Федька тогда был в полном порядке. Мы его оберегали, никуда не денешься. Он безобидный пацан. И тут его сбивают где-то на линии киевской штрафной. Судья свисток не дает. Обидно: нарушение стопроцентное. Федька не корчится: встает, но хромает. И тут этот же парень, который его сбил, бежит в атаку. Смотрю: на него сначала летит в подкате Гена Морозов – отомстить за Федьку. Но не успевает, промахивается. После него в таком же подкате на Федькиного обидчика прыгает Боря Поздняков. Тот снова уходит от контакта – прямо к нашему угловому флажку. И уже там этого паренька встречаю я. Влетаю в него двумя ногами и вместе с угловым флажком выношу на беговую дорожку.

По идее – стопроцентная красная! Нарушение грубейшее, киевляне бегут на меня чуть ли не толпой. Судья уже лезет за карточкой. И тут Дасаев хватает арбитра двумя руками: а ну-ка, подожди, разберемся! А тут еще Федька подлетает, берет кого-то из здоровых киевлян за грудки со словами: «Я тебя сейчас прибью!» После этого все моментально успокаиваются – настолько это было неожиданно для всех. Раз Черенков пришел драться – куда это годится! А ситуация кончилась тем, что желтую карточку получил Дасаев. Про меня судья и забыл. Дос мне до сих пор этот эпизод припоминает: «Помнишь, как я из-за тебя пострадал?»

Черенкова вообще частенько провоцировали. Он же производил впечатление медлительного, тягучего футболиста. Вроде соперник бросается на него, а у Федьки реакция была сумасшедшая – он успевал проталкивать мяч и, как правило, прилично получал по ногам.

* * *

О последнем чемпионате СССР у меня остались не самые положительные воспоминания. Откровенно говоря, у «Спартака» в том сезоне были большие проблемы с судейством. Еще за несколько туров до конца мы лидировали, но потом нас «придушили». Мы с судьями никогда не работали, но вот некоторые команды этим занимались. Я сейчас говорю не о ЦСКА, который выиграл золотые медали в том чемпионате. Больше – о командах, которые всеми методами пытались нас притормозить. В общем, не могу сказать, что тот чемпионат был чистым.

К «Спартаку» нечасто были благосклонны судьи. Хотя кто-то из журналистов однажды предъявил нам: позвольте, но в ворота соперников было назначено 12 пенальти! А я ответил: «А что поделаешь, если мы все 90 минут проводим в штрафной площади соперников? И это еще мало дали – штук 20 пенальти точно не назначили!»

С тренером ЦСКА Павлом Садыриным у нас были не самые лучшие отношения. Возникали недопонимания, он порой делал резкие высказывания в мой адрес. Но незадолго до его смерти мы встретились и убрали былые обиды. Причем это произошло не в Москве, а в Мюнхене, куда «Спартак» прилетел играть матч Лиги чемпионов с «Баварией». У гостиницы ко мне подошла невысокая женщина:

– Здравствуйте, Олег Иванович, я супруга Павла Федоровича Садырина. Вы не могли бы подойти к машине? Мой супруг хочет с вами поговорить.

Я подошел, дверь в машине была открыта. Садырин сказал: «Олег, я хотел бы извиниться за те некорректные высказывания, которые допускал в твой адрес. В запаре тренеры часто реагируют эмоционально и неправильно».

В итоге мы с ним проговорили с полчаса. Конечно, после этого мы забыли все наши прошлые истории. Я рад, что хотя бы перед его смертью наше сближение произошло.

* * *

Именно в 1991 году меня приглашали в «Депортиво». Возможно, сказалась та самая победа над «Реалом» на глазах у всей Европы. Кроме того, мы удачно выступали в товарищеских матчах с испанскими командами. И по результату, и по игре – демонстрируя наш фирменный, спартаковский футбол. Возможно, именно тогда у руководства «Депортиво» и возникло желание меня пригласить.

В поездке меня сопровождал вратарь Алексей Прудников. У него был знакомый агент, и Леша в данном случае выполнял роль посредника. Прилетев в Испанию, я сразу попросил видеозаписи игр с участием «Депортиво». Мне дали три видеокассеты – две с домашними матчами и одну с выездным. И я отправился изучать их.

Первое, о чем я договорился, – что обязательно выучу испанский. Они мне даже выделили специального человека для этой цели. Думаю, что уже через пару месяцев я бы что-то говорил. За границей нельзя без языка. Только в нашей стране можно работать, не зная русского.

С собой я тогда хотел позвать Рината Дасаева, который уехал в Испанию за 4 года до этого и успел выучить язык. Мне бы он пригодился и как переводчик, и как тренер вратарей. С Досом мы были друзьями и останемся ими на всю жизнь. Конечно, в Испании он бы мне очень помог.

Больше всего на моем приглашении настаивал главный тренер Арсенио Иглесиас. Он был уже в возрасте и хотел плавно передавать дела. Убеждал меня, говорил, что ему уже сложно проявлять активность в тренировочном процессе и на тренерском мостике. «Вижу, что твоя команда играет в тот футбол, который я хочу привить своим игрокам», – сказал он. Обещал, что будет рядом, станет помогать во всем.

В общем, меня уговорили. Деньги не были главным фактором – меня интересовала команда и возможность попробовать себя в новых условиях. Я даже подписал предварительный контракт с испанцами. После чего улетел домой.

Но в итоге не решился переезжать. Слышал разговоры, что против моего отъезда были люди из руководства страны. Нет, конкретного запрета не было. И я до сих пребываю в уверенности, что все зависело от моего решения.

Но все же готов сказать и сейчас: мне непросто дается перемена мест. Я тяжело привыкал к Москве – на окончательном и бесповоротном переезде настояла моя супруга. Это она у меня гиперкоммуникабельная. За 10 минут и телефонами обменяется, и в гости пригласит. А я тяжело схожусь с людьми. Зато если схожусь, то это насовсем. Таких друзей у меня немного, зато я ни разу ни в ком не ошибся.

Плюс была еще одна причина. Мне хотелось в своей стране еще чего-то добиться. И я не решился уезжать. А у Арсенио Иглесиаса в дальнейшем все здорово пошло в «Депортиво». Команда в следующем сезоне едва не стала чемпионом Испании, лишь в последнем туре уступив титул «Барселоне». Так что, может, и хорошо, что я туда не пошел? Поднялся бы я там так высоко? Это вопрос.

В общем, я не жалею, что в свое время не уехал в Испанию. Я после этого 8 раз стал чемпионом в России – что мне жалеть? Я думаю, что реализовал себя как тренер.

Знаю, что уже по окончании тренерской карьеры в «Спартаке», в 2004 году, я был в числе кандидатов на пост главного тренера сборной Германии. Мою кандидатуру порекомендовал мой хороший знакомый Отто Рехагель. Вот туда бы я не пошел ни за что – даже если бы выбор остановили на мне. Это колоссальная ответственность! Если бы что-то пошло не так, меня бы там с потрохами съели. Тренер сборной – это особая роль. А если им становится иностранец, за ним следят вдвое пристальней.