Я и сам в те годы получал настоящий кайф от работы. В Тарасовку буквально летел. Хотелось работать, работать и еще раз работать. Я не раз оставался ночевать на базе – это было и в первые годы работы, и позже. Ребята уезжали, а я просматривал соперников. За телевизором я провел, наверное, треть своей жизни. Еще треть в самолетах. И треть на поле.

Обо мне в Тарасовке очень заботилась повар, Анна Павловна. Она частенько «добивала» меня своими беляшами – в ее исполнении очень их любил. Иногда, когда у меня было особенно много работы, я говорил помощникам: «Так, чтобы ко мне никто не подходил. Я сегодня не обедаю и не ужинаю». Ухожу на тренировку, возвращаюсь – у меня на столе тарелка беляшей. Как не съесть, когда они во рту тают?

* * *

В Тарасовке поначалу жили все иногородние – Онопко, Никифоров, Бушманов, Карпин. Многие с супругами. Порой я собирал жен и говорил: «Вы должны быть моими помощницами». И ребята говорят, что они действительно помогали, направляли на путь истинный. Боевая жена была у Онопко. Когда игра не шла, кричала на него с трибуны: «Когда играть будешь, лысый черт?»

По ребятам я никогда не ощущал, что им некомфортно в Тарасовке. Хотя делал все возможное, чтобы они как можно скорей въехали в собственное жилье. Ребята его получали в порядке очереди. Иногда Николаю Петровичу удавалось выбить сразу 2–3 квартиры. Но не всегда. Некоторым приходилось ждать.

Цымбаларь так и вовсе долго жил в Тарасовке с двумя ребятишками. У него было двое мальчишек, погодки. Старший спокойный, а младший – шебутной. Озорной, вылитый Цыля. Вечно как-нибудь нашкодит, что-нибудь спрячет или разобьет. Илюшка грозится: «Сейчас как дам тебе по заднице!» Тот в ответ: «А дай лучше ему!» И показывает на брата.

Что же касается квартир, с этим всегда было хорошо в «Локомотиве». Прикрепление к железнодорожному ведомству давало такие возможности. Поэтому некоторые специально на излете карьеры шли в «Локомотив», чтобы получить квартиру в Москве.

Из воспоминаний Виктора Онопко:

– Квартиру я получил через полгода после того, как перешел в «Спартак», – в Измайлове, на 7-й Парковой. Через пару лет после этого мои жилищные условия еще улучшили – мне дали гораздо более вместительную и комфортабельную квартиру на Рублевском шоссе. Ее изначально делал под себя вице-президент «Спартака» Григорий Есауленко – планировку, ремонт. Мне в Измайлове нравилось – оттуда было недалеко ездить до Тарасовки. Но, когда мы с женой увидели новое жилье, у нас открылись рты от изумления. Мы потом приглашали в гости других футболистов – Карпина, Ледяхова, Никифорова, Пятницкого, – чтобы они посмотрели, как мы живем. Ребята по-хорошему завидовали мне. Но им чуть позже тоже предоставили улучшенные квартиры.

* * *

В начале 1990-х у нас был настолько дружный коллектив, что даже в отпуск после сезона мы два года подряд ездили все вместе – в Таиланд. Естественно, с семьями. Но сам факт говорил о многом: люди провели вместе целый год, и все равно не устали друг от друга! Значит, им было комфортно вместе.

Мы и в футбол там играли – тренерский штаб против основы. И даже выиграли. Мы тогда были в порядке, и с нами непросто было бороться. Нам с Тархановым еще сорока не было.

Из воспоминаний Александра Тарханова, помощника Романцева в 1992–1994 годах:

– Мы летели домой с последней игры Лиги чемпионов. Слышу какой-то галдеж в дальнем конце салона. Смотрю – там Романцев с футболистами о чем-то спорит. Подхожу, он говорит: «Федорыч, слышал, что Карпин сказал? Что они нас в дыр-дыр обыграют!» Я говорю: «Попробуйте!» Договорились «зарубиться» в Таиланде. За нас с Романцевым играли также Стас Черчесов, шофер, Саша Хаджи и его сын Вадик. А против нас – игровой костяк: Карпин, Попов, Ледяхов… И мы победили 4:2. Я тогда забил третий гол. А Димка Попов начал спорить: гола не было! Помогло то, что жена снимала матч на видеокамеру. Мы открутили пленку, посмотрели, и запись подтвердила мою правоту.

Когда мы приехали в Таиланд на следующий год, ребята потребовали матч-реванш. И тут нам победить уже не удалось. Сыграли вничью – 5:5.

Из воспоминаний Виктора Онопко, полузащитника «Спартака» 1990-х годов:

– У нас была большая семья. Мы не раз справляли в Тарасовке дни рождения. Там же отмечали свадьбу Димы Радченко. И ребята, отъезжавшие за рубеж, накрывали поляну именно на спартаковской базе. Мы дружили семьями. Все наши жены знали друг друга. Мы вместе выезжали на пикники – в Пирогово, на островки. Это единение помогало и на футбольном поле. Плюс в команде тогда не было иностранцев – это тоже был существенный фактор в нашей общности. Не факт, что все так же сработало бы в нынешних условиях, когда в некоторых командах половина игроков – легионеры.

* * *

Онопко многие считали «корявеньким». Но, когда он заиграл в «Спартаке», мне стали предъявлять, что я чуть ли не украл игрока из Украины! После развала СССР киевляне сгребали под свои знамена всех лучших футболистов страны. Впрочем, это было и в союзные времена. Но Онопко, будучи игроком «Шахтера», им не пригодился. И я забрал его в «Спартак» – потому что он был никому не нужен.

То же самое могу сказать и про Никошу с Цылей. Ну возьмите их, киевляне, если они вам нравятся! Так нет же – все разговоры начались уже после того, как они перешли в «Спартак» и заиграли у нас. Да, я их взял, потому что они мне понравились. Но перед Киевом никакой вины в связи с этим я не чувствую.

Из воспоминаний Виктора Онопко:

– Мое приглашение из «Шахтера» в «Спартак» примерно совпало по срокам с распадом СССР. В январе 1992 года в Донецк – прямо ко мне домой – из Москвы приехал селекционер «Спартака» Валентин Покровский. Интеллигентный, добрый и очень общительный человек. Сказал, что действует по поручению Романцева. Я ответил, что подумаю. И попросил, чтобы мне позвонил сам Олег Иванович.

Параллельно меня звал к себе «Пахтакор», где тогда работал главным тренером Александр Тарханов. Люди приезжали в Донецк, зазывали меня.

Пару дней я серьезно размышлял над предложением «Спартака» – и поначалу склонялся к тому, чтобы остаться в Донецке. У меня оттуда жена, рядом родной Луганск. Да и коллектив в «Шахтере» был замечательный. Плюс лично для меня там многое сделали – купили квартиру, машину, помогли устроиться в институт. Но в итоге окончательное решение приняла… моя жена. Она дочка известного в прошлом футболиста Виктора Звягинцева. Наталья сказала: «Надо ехать!» Вероятно, понимала, как мне нравится «Спартак». Поэтому, когда мне позвонил Олег Иванович и подтвердил, что хочет видеть меня в команде, я ответил, что готов к переходу. «Беру билеты и выезжаю», – сказал я. Мы с женой сели в поезд и отправились в Москву.

На Курском вокзале нас встретил водитель Николая Старостина Анатолий Ильин. Мы сели на клубный «Вольво» и поехали на базу в Тарасовку. Нас с женой поселили в одной комнате двухкомнатного номера – в другой жил кто-то еще из ребят. Первый месяц мы с Натальей спали валетом на узкой кровати. Она не роптала – благо выросла в футбольной семье и прекрасно представляла себе быт спортсменов. А через месяц нам дали и вторую комнату. По сути, у нас появилось полноценное жилье.