Глупо улыбаясь, я вернулся к себе в комнату, но вдруг подумал, что сперва, наверно, стоит позвонить Канлифу и, уже по привычке прихватив «Норстранд», снова спустился вниз.

У лестницы меня подкарауливала миссис Нолан.

— Не вздумайте уйти без чая, дорогуша!

Я хотел позвонить из прихожей, но теперь передумал.

— Я своего не упущу, миссис Нолан, не волнуйтесь. Мне просто нужно на минутку выскочить на улицу.

— Привезли ей книжку в подарок? — сказала та и подмигнула. — А ведь она вам звонила. Не забывала вас.

Перед этим мысль о Мауре мелькнула у меня лишь на секунду. И вот теперь все привычное снова нахлынуло на меня. Я пока не хотел с ней встречаться, даже думать об этом не желал.

— Она просила что-нибудь передать?

— Только чтобы вы связались с ней, когда вернетесь. Как я понимаю, у вас нет новостей по поводу того дела?

Это было так давно, тысячу лет назад, я сперва даже не понял, о чем она говорит…

— Ну по поводу того дела, дела вашего дядюшки?

— А-а, нет. Ничего нового. Да я пока и не жду.

— Ну разумеется. Такие вещи требуют времени.

Говоря о «таких вещах», она понизила голос, а потом снова заговорила громко:

— Ну ладно, идите. Но не вздумайте ужинать. И не вздумайте преподносить ей сюрпризы, а то как бы самому не нарваться на какой-нибудь сюрприз! — И она игриво подтолкнула меня локтем.

Я задумчиво побрел по улице, и знакомые заботы зажужжали у меня в голове. Они были все те же — нерешенные, непереваренные. А потом я дошел до телефонной будки, вытащил листок, который Канлиф вырвал из своего блокнота, и с энтузиазмом набрал номер.

— Алло! Говорит Николас Вистлер.

— Кто? — переспросил он. — А, так вы вернулись? Прекрасно. Минутку. — И на минутку исчез. — Очень рад слышать ваш голос, — приветливо сказал он, возвратившись. — Все прошло, как было запланировано?

— Да, была пара неприятных минут, но никаких сбоев. Привез все, что надо.

— Чудесно. Только, по-моему, не стоит это обсуждать по телефону.

— О'кей. Хотите, чтобы я прямо сейчас к вам подскочил?

— Нет, не надо, — медленно сказал он. — Не думаю, что это так срочно. Встретимся утром в моем офисе.

— Ладно, — разочарованно протянул я.

— Надеюсь, что ничего такого не случилось… ничего такого… непредвиденного?

— Да нет. Просто я слишком долго таскался с этой фигней. Я думал, это срочно.

— Конечно. Так оно и есть. Мы встретимся завтра, мистер Вистлер. В девять часов утра. Всего доброго. — И трубка щелкнула.

Лицо мое в круглом зеркальце выглядело глупым и разочарованным. Я повесил трубку и вышел из будки. Выпивать было слишком рано. И я потащился со своим путеводителем обратно, пить чай.

Ночью я снова проснулся с пересохшим горлом, но не смог заставить себя подняться. Почему-то на меня навалилась дикая тоска. Тысячи всяких подозрений роились в мозгу. И, перевернувшись на спину, я стал размышлять.

В этой комнате побывала Маура. Ровно неделю назад. Она тогда сказала, что ее впустил тот тип с первого этажа. Я чувствовал — что-то здесь не так, но тогда не мог понять, что именно. А теперь понял. Ведь он же глухой. Не тугой на ухо, а по-настоящему глухой, как тетерев. Чтобы привлечь внимание этого самого мистера Ларкина, нужно маячить перед ним, пока не затошнит. А по ее словам выходило, что именно он услышал звонок и открыл ей дверь.

Потом я стал думать про Канлифа. Мой звонок непременно должен был его удивить. Ведь он не мог знать, что я вернулся. И большинство других об этом тоже не знало. Включая Мауру. Но та вроде бы звонила — интересовалась.

«Да нет, — подумал я, — зачем же Мауре впутывать меня в такое рисковое дело?» Впрочем, по словам Канлифа, не такое уж оно и рисковое. Это и правда было не слишком опасно и могло оказаться чем-то гораздо более интересным, стоящим и заманчивым, чем наклеивание марок у Хрюна.

Но как же Маура снюхалась с Канлифом? Он дает ссуды под процент. Но она вроде никаких денег не занимала. И ни разу не упоминала ни одного эпизода, который был бы как-то с ним связан. Она работала машинисткой в Вест Энде, в агентстве по продаже недвижимости.

Я перевернулся на другой бок и попытался уснуть, но сразу понял, что пока не выпью, мне это не удастся. И тогда я встал, опрокинул рюмочку, вернулся в постель и забылся тяжелым сном.

Когда я проснулся, солнце сияло на цветочных горшках миссис Нолан, а сама эта жизнерадостная дама, гремя посудой, пела где-то там, внизу. Я чувствовал себя очень свежим и энергичным. «А, собственно, почему бы и нет?» — подумал я и спрыгнул с постели. Я проник за «железный занавес», да попутно еще и крутанул роман. Я вернулся обратно с секретными документами, скажем прямо, с богатым уловом. Я швырнул ко всем чертям свою старую жизнь, а новая, какой бы она ни была, может оказаться только лучше прежней. Что же касается Мауры, то она просто девчонка с ярким воображением, обожающая всюду совать свой нос. В общем-то, все к лучшему.

Впрочем, о Мауре еще будет время подумать. А сейчас нужно заняться делами, которые ждут меня сегодня.

Ночная тоска, видимо, была последней отрыжкой от сливянки. Я оделся, позавтракал, влез в машину и, ловко лавируя по оживленным улицам, в прекрасном настроении ровно в девять подкатил к Фрэнсис-стрит.

Булка еще не объявилась, но дверь в кабинет Канлифа оказалась открытой, и он крикнул мне оттуда:

— Это вы, мистер Вистлер? Входите, пожалуйста.

Он был еще в пальто, и я скромненько выложил перед ним «Норстранд», а он взял меня за обе руки и, не произнося ни слова, как-то удивительно улыбался и глядел мне прямо в глаза.

— Вот видите, — сказал он наконец, выпуская мои руки и берясь за «Норстранд», — я же вам говорил, что все будет в порядке. Я ни минуты не сомневался, что вы с этим справитесь.

— Конечно, — ответил я, небрежно опускаясь в кресло. — Была, правда, парочка тревожных минут, но… Мистер Павелка тоже придет?

— Мистер Павелка подыскивает место для своего завода, — улыбаясь, сказал он. — Думаю, что в данный момент он находится в Ирландии. Как вы могли заметить, у него самые грандиозные планы, связанные с этим… этим новым способом…

«Норстранд» был уже раскрыт, и он, так же, как раньше я, водил пальцем по форзацу.

«Ирландия, — подумалось мне, — осмотр завода, агентство по продаже недвижимости, Маура…» И тут же я совершенно четко увидел,