— Сломал. Говорят, еще сотряс есть — на хрен мне шлем тогда?

— Чтоб башку не оторвало! — не сдержалась я.

— Ток не бей! У меня еще ноги в мясо содраны — штаны на асфальте оставил, — заржал Леха.

— Придурок, — я отвернулась, потому что в носу защипало — я за этого родного дурака всю дорогу переживала.

— Шурка, — Лешка криво усмехнулся и поморщился, — ты че, я живой. "Черепашку"[10] не зря ж ношу, пригодилась.

— Как тебя угораздило, дурака?

— Х… Фиг знает. Да ладно, че ты! Прикольно — никогда в аварии не попадал!

— Прикольно ему! Мы тебя похоронили уже, пока ехали! — я не сдержалась — злая слезинка скатилась по щеке.

— Шур, не реви, ты че. Я так, поломатый чуть.

— Дурака кусок!

— Шур… — Леха смущенно теребит уголок одеяла, — ну я проверял же недавно….

— Что ты проверял? — насторожила я.

— Мотоцикл. Нормально было все.

— Давно проверял?

— С неделю. А что?

— Лех… Честно ответь — никто тебе так подгадить не мог?

— Да я ж божий одуванчик, Шур!

— Серьезно давай, — я смотрела на друга в упор.

— Да нет. А ты все переживаешь, что Димон воскрес?

— Да нет, — соврала я, — за тебя переживаю больше. Ты же вечно приключений на задницу находишь!

— Шур, я, это — пострадавший, меня жалеть надо, а не наезжать.

— Извини. Просто я перепугалась и разнервничалась. Ты же мне не чужой.

— Правда испугалась? — Лешка будто собрался изнутри и стал серьезнее.

— Правда.

— Шур, ты это… — начал Лешка опустив глаза.

— Время, молодые люди, — заглянул в палату врач.

— Поправляйся, ладно? — я чмокнула Лешку в щеку и вышла.

У палаты был только Андрей.

— Дядя Игорь где?

— С врачами общается. Леха как?

— Лучше, чем могло быть — ни грамма серьезности.

— Обычное дело. Саш, прости, я тебя отвести не смогу — Дашка звонила, ее от подруги надо забрать.

— Я сама доберусь, не страшно.

— Сергей сейчас приедет, — смутился Андрей, — извини, но мне так спокойнее.

Вот мне и вышли боком хорошие отношения Сергея и Андрюшки. Теперь меня с рук на руки уже сдают, как ценный груз.

— Не злись, — попросил друг, — мы переживаем.

— Ты — да, а Сергей, мне кажется, скептично настроен к Диминому воскрешению.

— И его можно понять. Вон Ольшанский, кстати, — Андрей кивнул, — все, Сань, я побежал, напиши мне, как дома будешь?

— Хорошо. Дашке привет.

— Куда Андрей поскакал? — спросил дядя Игорь, подходя.

— Дашку забирать. Экзамены она сдала, свобода.

— Как оболтус?

— Выпендривается и храбрится. Дядя Игорь, мне бы поговорить с вами?

— Ну пойдем, покурим, расскажешь, — старший Ольшанский кивнул в сторону лестницы, курилка там.

— Врачи что говорят? — спросила я, прислонившись к красному ящику с надписью "Песок" и закурив.

— Говорят, что дурак, но жить будет. Обещают, к пятнице отпустить домой.

— Не такой и дурак, если защиту носит. Лешка сказал, шлем в мясо был.

— Предусмотрительный дурак.

— Да ладно вам, дядя Игорь. Главное, что живой, перелом срастется. Водить не сможет месяца полтора, все вам спокойнее.

— Как бы пить не начал, — Ольшанский покачал головой, — руль этот его хоть как-то держит.

— Не начнет. Мне кажется, ему последняя поездка к матери что-то в мозгах поменяла.

— Твои бы слова, Сашуль… так о чем ты поговорить хотела?

— Авария странная. И по времени и причины.

— Почему так думаешь?

— Лешка обожает мотоцикл, дядь Игорь. Он каждый болтик знает, и вы всерьёз думаете, что он прохлопал бы проблемы с тормозами? Тем более, говорит, что неделю назад все проверял.

— Не прохлопал бы. Кому он дорогу перешел? Это же знать надо, что портить, вряд ли девчонка.

Я затушила сигарету и усмехнулась:

— Я знаю, что портить, например, значит и еще есть "девчонки". Если из его тусовки, то точно знала. Но мне кажется, тут не девушка.

— Лишь бы не наркота, — дядя Игорь покачал головой и нахмурился.

— И не Дима.

— Он может и не появится, Сашуль. Сидит где-нибудь в глубинке, дышать боится, чтоб не нашли.

— Меня успокаиваете или себя?

— Обоих, — признался Ольшанский.

— Насчет наркоты… Не похоже. Но если есть возможность, запихните Лешку на пару недель в санаторий какой-нибудь. Ему срастаться все равно, будет на глазах хотя бы.

— Я сам подумывал. Думаешь, согласится?

— Вроде не против. Если что, я поговорю.

— Что я делал бы без тебя, — старший Ольшанский покачал головой, — он же меня не слышит или не хочет слышать.

— Он упрямый. Но хороший. Кто-нибудь поймет, что не все кругом враги.

— Твои б слова, Сашуль…

— Дядя Игорь, а… — я нервно сглотнула, — заключение не пришло еще?

— Нет, его только завтра откопают — не доверяю местным спецам, послал своего. Я тебе сразу позвоню, не переживай.

— Я надеюсь в гробу Дима. Никогда никого так не хотела видеть в гробу.

— Понимаю. Все, беги давай, а то тебя ждут, — он перехватил мой взгляд, брошенный на часы.

— Вы мне только позвоните, — попросила я.

— Как заключение получу — обязательно. Спасибо, Сашуль.

Я поднялась на первый этаж и быстрым шагом вышла на крыльцо. Ненавижу больницы, мне в них холодно и трудно дышать. Стены давят, что ли?

На крыльце я почти налетела на Сергея.

— Ты ко мне так торопишься? — придержал он меня, — Как твой друг?

Неприязнь, похоже, распространилась уже в обе стороны, раз Сергей Лешку даже по имени не называет.

— Живой, — ответила я, — язвит. По асфальту его протащило прилично, конечно и рука со сложным переломом, но живой.