– А что, если я тебе скажу, что видела бога? – тихо проговорила девушка, всматриваясь в очертания деревни, которая должна была уже появиться перед ними.

– Тогда я отвечу тебе, что ты не в себе, – отозвался Мартон. – Пойми: нет ничего такого, что нельзя понять умом или потрогать руками.

– И как ты объяснишь то, что в этом мире столько необычных существ?

– Вполне себе обычные, – смутился охотник, не понимая, почему его ученица так странно говорит.

– Для тебя, но не для меня, – улыбнулась Лилиит, полностью сбивая с толку учителя.

Драдер пожал плечами на немой вопрос и поспешил вслед за охотницей.

Лилиит ускорила шаг. Сердце сжималось от плохого предчувствия, потому она и не осознавала, что почти выдала себя с потрохами. Ведь только два человека знали о ней всё. Но сейчас это было не так важно.

Лилиит не верила своим глазам и уже не слышала стон Драдера, опустившегося на колени.

– Черт, черт, черт! – ругалась она словами из первой жизни.

Схватившись за голову, охотница побежала вперед, к своему дому. Но он, как и все остальные, был разрушен и сожжён. Крыша осела, проломив северную стену, в небо поднимался пепел. Вся деревня Гудрас превратилась в пепелище без единой души. Выжженная земля хрустела при каждом шаге.

– Не может быть! Не может! – Она взбежала на крыльцо дома. Доски не выдержали веса и проломились. Лилиит провалилась по пояс и вытирала лицо, по которому струились слёзы, черными от сажи руками.

Мартон выдернул её из ямы.

– Не ходи туда. Не надо. – Он прижал всхлипывающую ученицу к себе.

– Что тут произошло? Почему тут пепелище? Они все мертвы? Все?! Мартон не молчи!

– Не ходи туда. Тебе не надо это видеть.

– Мама! Рэйнер! – Она билась в истерике.

– Пойдем отсюда.

Но она словно приросла к почерневшей от копоти и крови земле:

– Больше никто не погладит меня по волосам и не поцелует в лоб. Больше никто не обнимет меня так, как он. Больше никто никогда не назовет меня цветочком и не расскажет легенду. Их нет, Мартон! Я это знала ещё на подходе! Я чувствую! Их больше нет!

Драдер шел по улице. Его шатало. Он вошел в свой дом и нашел там три обугленных трупа: отца, матери и младшей сестры. А сейчас его взгляд был пуст. Он потерял всё.

– Кто это сделал? – Его голос был звонок как никогда. – Я распотрошу его собственными руками.

– Земля уже остыла и следы спрятал ветер.

– Я знаю, кто может помочь. – Лилиит посмотрела на учителя. И в тот момент он мог поклясться, что она сломалась. Но не так, как ломаются обычные люди. Просто эта девушка вмиг стала взрослее и кровожаднее.

– Эфрикс?

– Да. Эту старуху не так легко сжить со свету, – она не улыбалась. Вывернувшись из объятий наставника, девушка побежала к Роще. Охотница не слышала, как спутники просили её остановиться и подождать их. Она спешила к лесу, оставляя всю боль позади.

Но от мыслей ей так просто отделаться не удавалось.

«Они мертвы! Все! Не могу поверить! Мама! Я ведь так и не попросила у тебя прощения. Ты ведь так и не одобрила мой путь. Из-за моей глупости этот путь будет проклятым. Прости меня, мама! Рэйнер, прости, что была такой черствой рядом с тобой. Простите меня!»

Она все бежала, а слёзы боли и злости застилали ей глаза. Несколько раз девушка налетала на деревья, но не замечала этого.

– Эфрикс! Эфрикс, чтоб тебя черти в казане катали! Открой!

– Кто такие черти? – дверь отворилась. – Лилиит?

– Что произошло с деревней? Почему ты их не защитила?

Охотница искала виновного и нашла его в лице ведуньи.

Женщина пропустила девушку в дом и откупорила бутылек с зеленой настойкой.

– Я знала, что ты придешь. Выпей.

В руки уткнулась деревянная чаша с ледяной водой. Эфрикс вылила туда снадобье.

– Что это?

– То, что ты назвала бы успокоительным.

Лилиит опрокинула в себя горькую жидкость одним махом. По телу разлилась теплота, начало клонить в сон.

– Это транквилизатор, – проговорила она, едва шевеля языком. Но возможность мыслить ясно вернулась. – Кто это сделал?

– Подождем твоих друзей, – ведунья налила чистую воду в чашу и выплеснула туда ещё одно из снадобий.

Мартон и Драдер влетели в дом без стука. Эфрикс сразу же протянула чашу младшему из прибывших, и тот, не противясь, выпил.

– А теперь ответ. Я не знаю, что здесь произошло, так как отлучалась на месяц. Я всегда ухожу в начале весны за звездным камнем для ритуала дарования имени. А когда вернулась, застала пепелище. Земля была тёплой. Это произошло два дня назад.

– А было хоть что-нибудь, указывающее на тех, кто это сотворил? – Мартон, казалось, был спокоен. – Разбойники или стихия?

Эфрикс покачала головой.

– Раскинь карты! – Лилиит зло смотрела на ведунью и не чувствовала, как её лицо умывается слезами.

Руки ведуньи дрожали, когда она раскидывала карты под пристальными взглядами трех пар глаз.

– Деревня. Пламя и нож. Ночь.

– Переверни четвертую, – поторопила её охотница.

– Пустая, – ахнул Мартон, который впервые видел эту карту в деле.

– И ничего? Они ничего не сказали?

Эфрикс развела руками:

– Я не знаю, чем тебе ещё помочь.

– Почему карты не сказали ничего о людях?

– Лил, все мертвы. – На плечо легла рука Драдера.

– Пламя и нож, – повторилась Эфрикс. – Это ещё можно объяснить, как «быстро». Это было внезапно для селения, я сомневаюсь, что кто-то спасся.

Из хижины ведуньи они вышли молча. Проходя мимо своего дома, Лилиит остановилась.

– Я найду тех, кто это сделал, и отомщу. Я клянусь.

– Лил… – Драдер хотел было сказать, что это бессмысленная клятва, но, увидев то пламя, что горит в глазах девушки, передумал.

А охотница вытащила свой меч и задержала взгляд на рукояти, на выжженном имени «Лилиит». Всего год назад Рэйнер сделал подпись на кожаной обмотке. Всего год, а теперь его нет. Больше никого у неё нет.

Полосонув себя по ладони и глядя на то, как алая кровь окропляет землю у её ног, повторила:

– Я отомщу за всех вас тому, кто это сделал.

Гилиам прибыл в Нулбанар на закате. Конь, отзывающийся на кличку Ураган, влетел в городские ворота, неся на спине своего хозяина. Широкие улицы привели мужчину в Высший город, а оттуда и ко дворцу.