— Что же нам делать, Хью?

— Не знаю, дорогая, просто не знаю.

— Но этого же нельзя допустить.

— Ну, конечно, нет.

— Ты должен с ним поговорить.

— Да, обязательно поговорю, обязательно. Где он?

— Снова уехал в город. Сказал, что не может ждать твоего возвращения и поговорит с тобой позднее. Ему надо отвезти в редакцию заметку или статью. Я отослала Реджинальду телеграмму, в которой прошу приехать по возможности скорее.

— Но почему вдруг нужно вызывать Реджинальда сейчас?

— Как говорит Чарльз, Реджи видел девушку и хорошего о ней мнения. Насколько я поняла, все трое пили вместе чай в кафе. Чарльз особенно подчеркивал, что она не продавщица. Я ничего не имею против них, ты же прекрасно знаешь, верно? Я придерживаюсь широких взглядов, но все-таки сказала Чарльзу, что раз она стоит за прилавком, значит самая настоящая продавщица.

— Да, дорогая, пожалуй, ты права.

— Ты знаешь в Ньюкасле такую улицу: Спринг-стрит?

Полковник наморщил лоб.

— Да, дорогая, — вспомнил он. — Это небольшая боковая улочка. Помнишь, Элейн говорила, что много лет назад, когда они еще были детьми, я заходил с ними в эту кондитерскую и купил сахарных мышек? А рядом, помню, был очень неплохой табачный магазинчик. Вел там дела пожилой мужчина, большой, знаешь ли, знаток сигар. Был у него особый…

— Хью, пожалуйста, не отвлекайся. Речь идет о будущем Чарльза, а не о сортах твоих любимых сигар.

— Извини, дорогая. Действительно, дело серьезное, я признаю, и надо что-то предпринять.

— А как же быть с милой Изабель, что она подумает? Фред и Ханна считали ее брак с Чарльзом делом решенным. В этом вообще никто не сомневался.

— Ах, дорогая, мне кажется, Изабель не станет сильно переживать: у нее есть любимые лошади.

— Но, Хью, конь в мужья не годится. Да, следует подумать о Фреде с Ханной. Они всегда считали Чарльза хорошей партией для Изабель.

— Пиккеринг дурак. Это он виноват, что Изабель помешана на лошадях. Не знаю, как у него еще нашлось время сотворить троих детей. Дэвид оказался разумнее, он пошел в мать и женился. Или взять Розину. Хотя она и не замужем, но из дома уехала. Занимается своим делом. Кажется, она изучала изобразительное искусство. А что касается Изабель, то я бы за нее не волновался.

— Мой дорогой Хью, меня беспокоит вовсе не Изабель, а Чарльз и то, какую жену он себе выбрал. Вопрос стоит именно так. Он напрямую заявил мне, что намерен жениться на этой девушке. Этого никак нельзя допустить. Ты же понимаешь, дорогой. Надо этому помешать.

— Я с ним поговорю.

— Хью…

— Да, дорогая?

— Почему бы тебе самому не… съездить и не взглянуть на нее, чтобы иметь собственное представление?

— Мне? Что ты, я не могу в это вмешиваться.

— Я не прошу тебя вмешиваться. Ты можешь зайти туда, как бы случайно, за сигаретами или за чем-нибудь еще.

— А если ее не будет в магазине?

— Тогда скажешь, что хочешь с ней поговорить. В конце концов, ты имеешь на это полное право как отец Чарльза.

— Грейс, ты все-таки заставляешь меня вмешиваться. — Полковник поднялся и зашагал по комнате. Дойдя до двери, произнес: — Пойду прогуляюсь… — И уже выходя из комнаты, пробормотал: — Подумать только… Чарльз…

Грейс Фарье тоже поднялась и задумчиво принялась ходить взад и вперед. «Продавщица в семье — уму непостижимо!» Она ничего не имела против продавщиц, когда те оставались на своем месте, но чтобы одна из них вышла замуж за ее сына! Нет и нет, с этим мириться нельзя. Подобное невозможно допустить. А что скажут Кейт и Говард Комбес? А их дочь Фрэнсис, которая недавно вышла замуж за члена одного из самых родовитых шотландских семейств с обширными связями в Лондоне? И еще Сара и Лоренс Гассон. Их сын Роджер стоит не на последнем месте в церковной иерархии. И потом, нельзя забывать о прислуге.

Боже, что будет думать Митчем, их экономка, а Колеманы? Фанни уже двадцать лет кухарка, а Джон начинал мальчиком-рассыльным, а теперь кучер. Но все они значили не так много, как Бэнкс, бывший ординарец полковника, после отставки которого стал у них дворецким. И есть еще Маккэн…

Грейс подумала: а приходилось ли ей хоть раз считаться с мнением домашней прислуги? Нет, потому что для этого не было причин. В семье не происходило ничего, что давало бы повод слугам посудачить. Напротив, у них имелись все основания уважать и почитать хозяев. Их старший сын стал армейским офицером, второй сын — священник. И Элейн удачно вышла замуж, породнившись с одним из самых влиятельных и преуспевающих семейств графства.

Но что, если Чарльз женится на продавщице? Такого быть не должно. Не должно, и все. А еще надо помнить о родственниках по ее линии: оба кузена Грейс — члены парламента, троюродный брат близок к королевскому двору, а родной, возможно, скоро получит титул, так как его ценят и он на хорошем счету.

Нет, Чарльза следует образумить, нельзя, чтобы он совершил столь опрометчивый поступок.

* * *

Реджинальд примчался под вечер. Он нанял кеб на вокзале Феллбурна и доехал до самой усадьбы. Его неожиданный приезд удивил экономку Мэри Митчем.

— Ах, это вы, мистер Реджинальд? А мы вас не ждали. Хозяева уже заканчивают ужинать, но я сейчас для вас что-нибудь приготовлю.

— Это будет очень кстати, Мэри, — ответил Реджинальд, снимая плащ и фуражку. Бросив их на стул в прихожей, он попросил экономку: — Еду подайте на подносе.

— Добрый вечер, сэр, — приветствовал вошедшего в столовую Реджинальда прислуживающий за столом Джордж Бэнкс.

— А, вот и ты, здравствуй! — воскликнул полковник.

Реджинальд сперва подошел к матери и поцеловал ее в щеку.

— В чем дело, что за спешка? — спросил он.

Выразительный взгляд матери, брошенный на дворецкого, был ему единственным ответом.

— Ты ужинал? — в свою очередь поинтересовалась у сына Грейс и сама же ответила: — Ну, конечно же, нет, у тебя не было времени. Бэнкс…

— Я только что видел Митчем. Она принесет мне что-нибудь, так что можешь не беспокоиться, Бэнкс.

— Дорогая, кофе мы пьем в гостиной? — спросил полковник.

— Да, милый, Бэнкс позаботится об этом.

Реджинальд подал матери руку, она встала, и все трое, беседуя о том о сем, не спеша направились в гостиную.

— Так в чем, собственно, дело, что стряслось? — повторил свой вопрос Реджинальд, когда они остались в комнате одни. — У меня в распоряжении только сутки.

— Все из-за Чарльза, Реджинальд. Он повел себя неразумно, можно даже сказать, глупо.