под танцпол, Изя и еще двое незнакомых музыкантов наяривали что-то заводное, а парочки лихо скакали по кругу.

- Да нет, не сейчас, завтра, - успокоил коллегу Ло и тут же добил: - Нам сырой поросенок нужен.

- Эм, вы что, сырое мясо употребляете? - осторожно поинтересовался Вилсон, ну кто этих китайцев знает, может, и едят...

Ло удивленно уставился на коллегу, а потом расхохотался, поняв, что о нем подумали.

- Простите, что ввел вас в заблуждение! - все еще улыбаясь, извинился он. - Видите ли, свиная кожа на клеточном уровне идентична человеческой. На поросенке мы с вами косметический шов отработаем в два счета! И накладывать, и снимать. Да и задерживать весь цирк из-за меня не придется.

- Шеф! Клеточный уровень! - взвыли по связи, но Вилсон, к счастью, на слово не отреагировал.

Марья сидела за барной стойкой, потягивала пиво, заедая его просто великолепной свининой. Она никогда не была фанаткой этого напитка, но здешнее светлое ей понравилось. Сбоку в поле зрения появилось яркое пятно, и женщина обернулась посмотреть. На углу стола изображал статуэтку Невс, за столом сидел один герр Шмульке, и это несмотря на полный паб! Правда столик был небольшим и неудобным, стоял в уголке, у самой двери на кухню. Мимо все время сновала подавальщица, таская грязные кружки на мойку. Бывший шахтер что-то рассказывал коту, экспрессивно размахивая руками, хотя регулярно отрывать кусочки мяса и угощать своего слушателя не забывал. Невс подношение принимал с деликатностью аристократа и продолжал внимательно смотреть в лицо рассказчику.

- Ха! Нашел слушателя! - хохотнул рядом с Марьей шериф. Он оглянулся, увидел Кианга за соседним столом, где два могучих мужика пытались нагнуть руку друг друга к столешнице. Вокруг толпились болельщики.

- А что, его больше никто слушать не хочет? - не то чтобы Марье было интересно, просто отмалчиваться было бы не вежливо.

- Да все уже знают его истории наизусть, - махнул здоровой рукой Краузе. - Он как выпьет, так давай болтать! От него все бегут, так он идет домой и фрау Шмульке душу изливает. Пастор со шнапсом всех строжил, да и на пиво косился, а теперь вольница, опять Шмульке каждый день пьяный будет. Любит он это дело.

Марья встретилась взглядом с Невсом, у того поползла вверх бровь, а глаз наоборот прищурился. Морда стала вопросительной. Женщина медленно закрыла глаза, выражая согласие, и поправила прическу, прикоснувшись к уху, намекая, что не прочь послушать. И тут же по связи раздался нудный не вполне четкий голос, живописующий, как трещит в шахте порода и сыплется песок. Шахтер вдруг замолчал, а потом обнял Невса.

- Все, уже с котом обнимается, - фыркнул шериф, слез с табурета и ушел с кружкой пива, полюбоваться на сражение армреслинга.

Обнимашки между тем продолжались, человек с пьяной настойчивостью жаловался коту, что из него плохой собеседник. Вот он ему все рассказывает, а кот только жрет и молчит, то что на морде собеседника написано ехидное предвкушение Шмулько не замечал.

- Ну, хоть скажи мяв, - Шмульке икнул, кот поморщился. - Ну что тебе, трудно?! Ну, мяв!

Невс чихнул, потер лапой нос, вздохнул и выдал:

- Ну, мяф... - помолчал секунду и добавил: - Хотя можно и без ну...

****

В фургоне Ло присутствовали только старшая группа ходоков, Робин и Кианг. Перед разобиженными вусмерть стажерами плотно закрыли дверь. Связь выключили. Марья сидела на сундуке, обнимая Невса, а тот плотно притерся к ее боку. У обоих на лицах было старательно изображено смущение, осознание и даже где-то раскаяние. Но, судя по скептическим взглядам коллег, им не верили.

Рядом с женщиной, уперто выпятив челюсть, (и у кого научился?!) сидел Кианг. Всем своим видом показывая, что он с места не сдвинется. И при любом раскладе останется на стороне подруги.

- Марья, вот я хотел бы понять, - вздохнул Ло. - Что тобой двигало, когда ты решила устроить такое хулиганство?

- Только не спихивай на алкогольное опьянение! - добавил Ник. - Все приняли антидот.

- Если я скажу, что женская солидарность, вы поверите? - усмехнулась Марья, почесала Невса за ушами, тот немедленно зарокотал. - И я «трезвенника» не принимала, ибо пиво не люблю особо и больше одной кружки пить не собиралась.

- Это что, тебя так с одной кружки вштырило, что ты мужика до нервного срыва довела? - изумился Оле.

- И о какой женской солидарности речь? - уточнил Джонатан.

- Да вот жену этого Шмульке стало жалко... - Марья пересказала короткий разговор с шерифом.

- И поэтому сначала Невс загнал этого говоруна в обморок своими лингвистическими изысками...

- А чего-у он при-устал?! Ну, скажи-у мяв, ну ска-ужи! Еще и пи-увом в морду икал!

- Тебе конечно не жалко, ты и сказал! Но это ладно, - Ло махнул рукой. - А вот зачем вы на Невса напялили юбку, лифчик и чепчик, и он в лунном свете канкан танцевал?! - Ло, как старушка, подпер кулаком пухлую щеку.

- Под разухабистую музыку, - перехватил эстафету Ник. - Задирая ноги, а потом повернулся задом и демонстрировал трусы и вилял хвостом?!

- Для-у за-укрепления эффекта!

- Где ты канкан видел, в котором задом не крутят и труселя до колен, как что-то неприличное, не показывают? - очень искренне удивилась Марья.

-Где вы панталоны такого размера взяли? - удивился Оле. - Сшить бы не успели.

- Оби-ужаешь!

Невс поднял морду, взглянул на Марью, как бы спрашивая, ну что, покажем? Та пожала плечами, мол, чего уж теперь. Кот одним прыжком переместился на стол, встал на задние лапы. Белые шерстяные «носочки» на лапах слиплась и стали похожи, на белое женское белье. Выше лап, шерсть наоборот распушилась, изобразив пышную оранжевую юбку. Дольше всего из шерсти формировался чепчик. Невс поклонился и под бодренькую музычку исполнил классический канкан. С задиранием ног, вилянием задом и прочими атрибутами. Особенно зрителей впечатлил хвост, "пропущенный" сквозь «дырку» в панталонах. Смеялись до слез так, что в окне дрожали стекла, а когда кот в конце сел на шпагат, устроили овацию.

- Вот скажи честно, кто это придумал?

- Ну-у... - Марья подняла глаза к потолку и сделала задумчивое лицо.

- Хосподя-я-я, и это опытный сотрудник, с многолетним стажем? - схватился за голову Ник. - Что же мы хотим от молодежи?!

- А я и есть молодежь! Это ты у нас замшелый древнийкамень,