слезы, чтобы дочка не видела их. Она поймет. Вырастет и поймет меня.

Поля нехотя одевается, при этом не выпуская мишку из рук. Когда на улицу выходим, охрана наготове, водитель за рулем ждет.

Замираю, когда Марата вижу у машины. Весь в черном, на лице маска словно из камня. Он подходит к Поле, на корточки садится перед ней и обнимает, крепко к себе прижимая. Я вижу, как сильно дрожат его руки.

Мужчина лишь брови сводит, и глаза закрывает, обнимая дочку…нашу. После отстраняется и поправляет ее волосы за ушко. Как мне всегда делал.

– Расти большой, кроха. Не забывай только меня очень скоро.

– Малат…делжи. Это тебе.

Вижу, как Полинка несмело протягивает Марату своего медведя.

– Ты что, ты же любишь его. Оставь тебе.

Его голос. Сдавленный, низкий и хриплый. Он навеки запечатывается в мою память. Он один такой у него.

– Ты такой глустный. Мишка тебе нужнее.

После этого Поля отдает Марату игрушку, деловито садиться в машину и пробирается к окну, а я…так и остаюсь стоять рядом. Дрожу вся, мне холодно, а еще больно. Так сильно, что орать хочется в голос, но я молчу.

Бросаю последний взгляд на Марата.

– Марат…

– Береги нашу дочь, Дарина. И себя. Тоже.

Хватаю ртом воздух, когда в один миг Марат целует меня в висок, после чего отстраняется и уходит, скрываясь за дверью. Мое тело волна боли пронизывает, когда его прикосновение чувствую. Нежное и напористое одновременно. Заставляющее трепетать от страха и хотеть до невозможности, чтобы он касался меня. До потери пульса, до изнеможения.

Я хочу окликнуть его, но молчу. Нельзя, слишком поздно. Все правильно. Так надо. Бросаюсь к машине и резко захлопываю дверь.

– Поехали, быстрее, быстрее!

Мои руки так сильно дрожат, что я вынуждена ими вцепиться в ручку двери. Слезы застилают глаза. Так надо. Я не смогла простить, не могла, сил не хватило.

Машина набирает скорость, проезжая мимо домов и деревьев, увозит меня все дальше от человека, который вырвал мое сердце, искалечил его, а потом заново биться заставил. Всего лишь на миг, но этого хватило, чтобы снова живой себя ощутить, пусть и совсем недолго.

Сжимаю маленькую ручку Полинки, которая смотрит в окно на проносящиеся мимо деревья. Мы все дальше от него. Нет пути обратно. Сколько дней я просила освободиться от бывшего мужа, и вот, наконец я свободна.

Марат больше не сказал ничего, да и я тоже смолчала. Слишком больно, неправильно. Смотрю на Полинку, а перед глазами Марат вылитый. Те же глазки с ресницами длинными, те же бровки и губки даже.

Я знаю, что никогда больше не увижу его, и это просто убивает меня. Я радоваться должна, и я радуюсь…Но все это время едва ли сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться в голос.

Я ненавидеть этого мужчину должна, презирать, желать всех мук ада, за все что он сделал мне, и я ненавижу. Правда, со всех сил стараюсь и дальше ненавидеть, но не могу! Врать себе больше не могу…

Становится трудно дышать. Нельзя Даша, просто забудь, выброси его из головы! Что же ты за дура такая, беспросветная просто. Ха, кажется, что проще сердце себе наживо вырвать месте с ним, вот только я не знаю теперь, как жить мне без сердца…и без него.

Секунды кажутся вечностью, но я не могу больше. Мне казалось, что уехать от Марата будет лучше идеей ровно до того момента, пока я осознала, что его не будет больше в моей жизни, а жить без него я больше не хочу. Не могу врать себе. Я хочу быть с ним. Таким жестким и строгим, грубым, но с ним. Сама хочу. Сама!

– Стойте!

Крик сам вырывается из груди, и я не узнаю свой голос. Сдавленный, разорванный в клочья.

Водитель притормаживает.

– Что случилось, ребенку плохо?

– Мамочка…

Поля смотрит на меня огромными серыми глазками, а я не могу. Не могу так больше.

– Стойте. Остановите машину немедленно, прошу.

– Да что случилось?!

Водитель оборачивается и сканирует меня взглядом хмурым, пытается мое сумасшествие понять, но куда там. Я и сама себя с трудом понимаю. Лишь сердце свое бешеное пытаюсь утихомирить. Кажется, оно разорвется просто скоро, если я снова не увижу…его.

– Разворачивайтесь. Отвезите нас…обратно. Домой.

Наверное, я сошла с ума, хотя думаю, это уже давно случилось. Как только машина паркуется, я помогаю Полинке вылезти из нее, и мы вместе входим в дом. Она сразу же к игрушкам бежит, до сих пор не понимая, зачем мы уехали, а затем зачем снова вернулись. Я же так и остаюсь стоять у порога, до последнего не решаясь сделать последний шаг.

Мое сердце не на месте. Мне надо увидеть его сейчас, иначе просто умру. Прохожусь по комнатам. Марата нет нигде. Вокруг царит тишина гробовая, словно и не живет тут никто. Отдаленно слышу какой-то щелчок. Я помню его, слышала уже когда-то. Это звук затвора…От пистолета.

Резко оборачиваюсь и на дверь кабинета Марата смотрю. Звук точно был оттуда. Господи, что он задумал!

– Марат, нет!

Врываюсь в его кабинет, застывая на пороге, видя мужчину на полу с оружием в руке. В этот момент понимаю, что просто не могу его потерять. И не хочу. Ни за что на свете.

Глава 27

Мое бедное сердце. Оно просто замирает когда я вижу, как Марат сидит на полу у дивана, рядом с ним Полин медведь и бутылка виски. Не открыта даже, запечатана. Он даже моего появления не замечает, словно в прострации сидит. В его руке опасно сверкает черный пистолет. Он заряжен, я знаю. Марат всегда держал заряженное оружие в сейфе.

– Не смей! Что ты делаешь?!

Падаю на колени рядом с ним, руками его лицо обхватываю, до боли впиваюсь, заставляю в свои глаза посмотреть.

– Марат, зачем, что ты хотел сделать?

Его взгляд…стеклянный и потухший. Сразу провоцирует появление стаи мурашек. Марат смотрит в одну точку, точно завороженный, но я обеими руками пистолет пытаюсь выдернуть из его руки. Колочу его по груди, точно сумасшедшая. Но он сильнее. В сотню раз.

– Марат, не надо! Опусти пистолет, я умоляю тебя.

– Даша…

Впервые вижу проблеск осознанности в его глазах. Он словно в себя приходит, опускает пистолет. Руку к моей щеке прикладывает, а я к себе ее сильнее прижимаю.

– Прости. У меня ничего нет. Без вас. Я не могу жить с этим. Это убивает меня. Даш, уезжай.

Отталкивает меня, а я не могу…бросить его