Девушка, спасенная Кейном, вскрикнула и метнулась вперед, чтобы повиснуть на крепкой шее молодого военачальника, шагавшего во главе отряда. Она стала что-то быстро-быстро говорить ему — что именно, Кейн, естественно, разобрать не сумел. Выслушав девушку, военачальник отдал короткий приказ, и стражники отступили. Сам же он приблизился к Кейну, показывая ему пустые ладони и улыбаясь. Он держался исключительно дружелюбно, и англичанин понял: молодой воин старался как мог отблагодарить его за спасение девушки, без сомнения приходившейся ему сестрой либо возлюбленной. Жрец бушевал и бранился, но юный вельможа ответил ему лишь несколькими краткими словами и жестом пригласил Кейна следовать за собой. Англичанин заколебался, не в силах заставить себя вот так сразу довериться неизвестно кому. Тогда молодой военачальник вытащил из ножен свой собственный меч и протянул его Кейну рукоятью вперед. Соломон подумал и взял оружие. Почем знать, может, местные правила хорошего тона предписывали отказаться. Однако у Кейна не было никакой охоты рисковать, а с оружием в руках он сразу почувствовал себя увереннее... 

 БАСТИЙСКИЙ ЯСТРЕБ

(неоконченное)

— Соломон Кейн!..

Переплетенные ветви громадных деревьев вздымались величественными арками, возносясь на сотни футов над покрытой мшистыми коврами землей. Между чудовищными стволами, словно в готическом соборе, царила таинственная полутьма. Откуда же долетел голос? И право же, не была ли здесь замешана какая-нибудь чертовщина?.. Кто мог нарушить загадочную тишину джунглей посреди неведомого языческого края, окутанного тенью колдовских тайн, только ради того, чтобы окликнуть по имени одинокого путешественника?..

Холодный взгляд Кейна быстро обшарил пространство между деревьями. Одна рука затвердела в железной хватке на рукояти резного остроконечного посоха, худые пальцы другой подобрались поближе к одному из кремневых пистолетов, которые пуританин всегда держал наготове...

И тут из лесных потемок выступила удивительная фигура, при виде которой даже у невозмутимого Кейна слегка округлились глаза. Перед ним стоял белый человек, но до чего же странно одетый! Единственным, что прикрывало его наготу, была набедренная повязка из шелковой ткани, да еще на ногах красовались непривычного вида сандалии. Золотые браслеты, тяжелая золотая цепь на шее и широкие кольца в ушах придавали его облику оттенок варварского великолепия. Большая часть украшений была очень занятной, непривычной Кейну работы; зато серьги были точно такие, какие носили сотни европейских матросов.

Человек был весь исцарапан и сплошь покрыт синяками, как если бы ему пришлось со всех ног мчаться густыми лесными чащобами не разбирая дороги. Тем не менее наметанный взгляд Кейна сразу выделил на его руках и ногах неглубокие порезы, которых уж точно не могли причинить ни шипы, ни хлесткие ветки. А в правой руке человек сжимал короткий кривой меч, и лезвие отливало зловещим багрянцем.

— Соломон Кейн! Во имя завывающих псов ада!.. — с изумлением воскликнул мужчина, приближаясь к смотревшему на него англичанину. — Да подвергнут меня килеванию на корабле сатаны, если я не подскочил, как укушенный, увидев тебя!.. Я-то думал, я тут на тысячу миль окрест единственный белый...

— Я думал то же самое о себе, — ответствовал Соломон Кейн. — Однако прости, я тебя что-то не узнаю...

Незнакомец хрипло расхохотался:

— Ничего удивительного! Я бы, пожалуй, и сам себя не узнал, доведись мне столкнуться в этом лесу с собою самим! Ах, Соломон, Соломон, серьезнейший из головорезов! Сколько лет пролетело с тех пор, когда я последний раз видел твою хмурую физиономию! Только я бы ее и в преисподней признал. Слушай, да неужели ты вправду позабыл славные деньки, когда мы не давали житья «донам» по всему побережью от Азорских островов до Дариена? О, пушки и сабли!.. Клянусь костями святых, попили мы тогда их кровушки!.. Погоди, Соломон, ну не мог же ты в самом деле позабыть Ястреба? Джереми Хока?..

В холодных глазах Кейна замерцало узнавание — так скользит над озером тень летучего облака.

— Припоминаю, — сказал он наконец. — Хотя мы и не ходили с тобой на одном корабле. Я был у сэра Ричарда Гренвилля, а ты плавал под началом Джона Беллафонте.

— Точно! — вскричал Хок и выругался. — Я бы с радостью отдал корону, которую потерял, только чтобы возвратилось то времечко! Жаль, сэр Ричард покоится на морском дне, а Беллафонте горит в аду. А сколько парней из нашего храброго братства теперь болтается по виселицам или кормит добротной английской плотью бессловесных рыб!.. Скорее расскажи мне, мой меланхоличный убийца, правит ли еще в веселой Англии славная королева Бесс?..

— Много лун сменилось с тех пор, как я отчалил от родных берегов, — ответил Кейн. — Но, во всяком случае, когда я отплывал, она прочно сидела на троне.

Ответ был немногословен, и Хок с любопытством уставился на него:

— Что, Соломон? По-прежнему недолюбливаешь Тюдоров?..

— Ее сестрица травила мой народ, словно хищных зверей, — резко проговорил Кейн. — Сама она лгала моим единоверцам и предавала их... Впрочем, к нашим с тобой делам это отношения не имеет. Скажи лучше, что ты здесь делаешь?

Кейн успел заметить, что Хок время от времени оборачивался в ту сторону, откуда появился, и, похоже, пристально вслушивался, ни дать ни взять ожидая погони.

— История это длинная, — отвечал Ястреб. — Попробую пересказать ее вкратце. Ты, конечно, знаешь, что Беллафонте вдрызг перессорился с другими английскими капитанами...

Кейн заявил со всей откровенностью:

— Насколько я слышал, он докатился до самого обыкновенного пиратства.

Хок плутовски ухмыльнулся:

— Да, болтают и такое. Ну, как бы там ни было, отправились мы на Испанскую Гриву... и — клянусь буркалами сатаны! — зажили там, среди островов, точно короли. Мы вовсю грабили корабли, перевозившие серебро, и не пропускали ни одного галеона с сокровищами. Но потом появился боевой испанский корабль и, право же, достал нас как следует. Взрыв ядра отправил Беллафонте к его хозяину, сатане, а я, первый помощник, сделался капитаном. Там был один негодяй, французик по имени JIa Коста, который пытался перебежать мне дорожку... Я, не говоря худого слова, велел вздернуть его на рее, после чего поднял все паруса и двинулся к югу. От испанца мы, ха-ха, улизнули и двинули на Невольничий Берег за грузом черного дерева. Только, похоже, с гибелью Беллафонте фортуна вконец от нас отвернулась. Мы попали в густющий туман и налетели на риф. А когда туман рассеялся, нас сотнями окружили боевые каноэ, полные черных завывающих дьяволов!..

Мы дрались с ними добрых полдня, а когда