– А вроде одно и то же – просто море из облаков.

Я взглянул на белую долину, неспешно перетекающую волнами, повинуясь потокам ветра. Стоит закрыть глаза, немного подождать – и, подняв веки, увидишь уже что-то иное. Вместо величественных замков – сцены сражения мифических чудовищ, вместо холмов – исполинские горы, а там, где недавно все было затянуто плотной тучей, откроется провал, сквозь который проглядывает зеленое полотно долины.

– Не скажите, – покачал я головой. – Но вы ведь пришли не за тем, чтобы обсуждать облака?

– Может, мне стало интересно, почему единственный выживший гладиатор, вместо того чтобы тренироваться, полсезона сидит на одном месте и пялится на небо.

– Боюсь, я не смогу удовлетворить ваш интерес.

– Почему же? – удивился старик.

Прищурившись, я подмигнул маласу, словно тот был не наставником и тренером, а закадычным приятелем:

– Настоящий волшебник не раскрывает своих секретов.

Старец засмеялся своим сухим, кашляющим смехом и даже хлопнул себя по коленям, отчего посох его подпрыгнул в воздух.

– Волшебник, – протянул он. – Хорошее слово. Во всяком случае звучит лучше, чем «маг».

– Это точно, – кивнул я. – Но все же зачем вы пришли?

– Опять торопишься, – покачал головой мой собеседник. – А куда торопишься? Все время мира – твое, везде успеешь.

– Боюсь, что рассуждай я так – и успею только к тому времени, когда от меня будет вонять на милю вокруг.

Малас прищурился и чуть наклонился:

– Это ты к чему?

– К тому, что я хочу успеть все сделать до того, как стану такой же развалиной, как вы.

И снова этот смех. Когда-то он меня немного пугал, потом раздражал, в какой-то момент начинал бесить, но сейчас лишь вызывал лукавую улыбку. Старший малас действительно был шабутным и любопытным старичком, который порой скрашивал мое одиночество.

– Я пришел потому, что у тебя есть вопросы, – наконец изволил сообщить тренер.

Мы сидели рядом и смотрели на то, как двуглавый лев борется с огненной лошадью. Впрочем, не могу утверждать, что старик видел в этих облаках то же самое, что и я. В конце концов это столь же маловероятно, как и то, что я когда-нибудь пойму его образ мыслей.

– И вы решили на них ответить?

– На него, – поправил меня старик. – Только на один вопрос. Так что подумай хорошенько, перед тем как его задать.

– Что произошло с Элиотом, когда он прыгнул с утеса? – с ходу спросил я, не думая ни секунды.

Старик посверлил меня своим слепым взглядом, а потом отвернулся и прикрыл сморщенные веки. Глубоко, полной грудью вздохнул и подставил лицо ветру. Тот подхватил редкие волосы, белые, как молоко, поиграл с ними, а потом улетел дальше. Туда, где я его уже не мог слышать.

– Он погиб, – спокойно ответил малас.

– Разбился?

Старик растянул свои сухие, почти голубые губы в кривой усмешке и даже не удостоил меня поворотом головы.

– Ах да, – устало вздохнул я, обиженно подпирая подбородок кулаком. – Только один вопрос.

– Именно. Но ты хотя бы задал отчасти правильный вопрос.

– Но, судя по всему, получил не очень правильный ответ.

– А ты чего ожидал? – вновь рассмеялся старик. Порой он часто смеялся, а порой мог декадами хранить сосредоточенность. – Этот мир не бывает честен, так почему же я должен быть?

– Изменение мира начинается с изменения себя! – вздернул я указательный палец, копируя наставительный тон моего самого нелюбимого школьного учителя. До сих пор желаю ему не то чтобы скорой смерти, но хотя бы мучительной старости.

Малас изогнул правую бровь, вернее, изогнул бы, потому как бровей у него давно уже не было. Так что получалось, что он лишь состроил недовольную гримасу.

– Вот ответили бы мне честно, – объяснил я, – и мир сразу стал бы чуточку честнее.

– Что ж… – Собеседник насмешливо пожал плечами, водя пальцем по орнаменту посоха. – Придется ему еще немного побыть лживым и бесчестным.

– А все по вашей вине, – поддержал я игру.

– Каюсь, – в тон мне вздохнул понурившийся старик.

Я уже готов был рассмеяться, но вдруг из атмосферы пропала эта странная, нездоровая веселость. Старик стал серьезен:

– Ты все еще намерен идти до конца?

Промолчав, я повернулся к сцене битвы. Но, увы, вместо двухголового льва я увидел какой-то призрачный холм, а вместо огненной лошади – гордого воробья. Хотя, надо признать, этот воробей был больше похож на скворца… или ласточку. Впрочем, не важно. Так или иначе, я ни разу не смог досмотреть схватку до конца. Порой достаточно было только моргнуть, чтобы все истаяло и превратилось в нечто другое.

– Пожалуй, – вздернул я подбородок. Мне казалось, что это должно было выглядеть храбро. – Сверни я сейчас – и какие легенды тогда сложат о Тиме Ройсе? Мне не очень хочется, чтобы барды и менестрели рифмовали мое имя и прозвище с не самыми благородными животными.

Малас замолчал. Я уже было решил, что он впал в то свое состояние, когда слово из него не вытянет даже темный бог, пришедший ночью с не самыми честными намерениями, но, как выяснилось, оказался неправ.

– Я расскажу тебе историю, – произнес наставник гладиаторов. – Когда-то в одной процветающей стране жил король. Он был могуч и уважаем. Народ его любил и почитал его род. Все было хорошо. Казалось, сами боги благословили этот край. Шли годы. Маги строили башни, объединяя их в волшебные города, столь величественные и невероятные, что ты даже не сможешь вообразить. Пожалуй, только их отражение можно увидеть, если внимательно вглядеться в изменчивое облачное полотно. Порой они появляются там – тени забытого и проклятого прошлого. Все было хорошо… Но однажды король решил отправиться с посольством в дальние страны. Там, в дальних краях, он увидел нищету, голод, войны, насилие, моря крови, пустые поля, леса без дичи, гнилые дома и жалкие землянки. Король предлагал повелителям тех земель свою помощь, любые деньги, любое золото, все что угодно, чтобы помочь людям. И те соглашались. Они принимали его дары, благодарили, кланяясь в пол и обещая помочь своим подданным. Прошли годы, уже седой король вновь отправился в посольскую поездку, но увидел лишь то, что видел и раньше. Повелители же растратили дары на себя и свой двор.

Я всегда любил истории, поэтому слушал внимательно, боясь упустить хоть одно слово. Да что там – я боялся даже вздохнуть, дабы не заглушить малейший отзвук неизвестной мне легенды.

– Король страшно разгневался, – продолжал малас. – Он вернулся в свои земли и собрал могучее войско. Он призвал магов, поставил под копье каждого, кто не был слишком молод или очень стар. Армия только начала свой поход, и вот уже земли тех краев обагрились кровью. Говорят, это была первая война людей. Раньше королевства воевали с эльфами, гномами, орками, троллями, некромантами, вивернами, драконами и прочими тварями, но впервые человек поднял меч на человека. Говорят, тогда был зажжен огонь, превратившийся потом в пожар. Король через кровь, боль и океаны слез объединил земли. Он назвал страну Империей и с гордостью пошел с Темным Жнецом, когда настал его час встать в очередь перерождения.