Арабелла скрестила руки на груди и снова начала вышагивать по комнате. Ей необходимо держаться твердо, потому что она единственная, для кого эти отношения серьезны. Для Люсьена Роузмонт и все, что связано с ней, минутное развлечение, и больше ничего. Как только потускнеет новизна, он уедет.

Единственная польза от прошлой ночи в том, что она заставила Арабеллу принять решение. Пора Люсьену убираться из Роузмонта, и если он не уедет по-хорошему, она попросит Лэма и Туэкса ему помочь. Она немного успокоилась, представив, как Люсьен разозлится, когда племянники Уилсона выставят его вон.

Пробили часы, напомнив, что уже поздно, и она, нахмурясь, обернулась. Люсьена не было дома с раннего утра, он не вернулся даже к обеду.

Отворилась дверь, и вошла миссис Гинвер. Она выглядела озабоченной.

– Извините за беспокойство, мисс, но здесь констебль. Он приехал вместе с лордом Харлбруком и настаивает на том, чтобы поговорить с вами.

Констебль и лорд Харлбрук. Арабелла разгладила юбку из набивного муслина, радуясь, что руки у нее не дрожат.

– Надеюсь, лорд Харлбрук не потерял очередную свинью.

Миссис Гинвер повеселела:

– Надеюсь, потерял. Проводить их сюда, мисс?

– Да, пожалуйста.

Экономка сделала небольшой реверанс. Арабелла попыталась успокоить бешеное биение сердца. Она знала, что дело не в потерянной свинье. Знала это с уверенностью, из-за которой не могла здраво мыслить. Ей следовало бояться разоблачения и ареста, но она могла думать только о том, что скажет Люсьен, когда узнает, что она всего-навсего обычная контрабандистка.

Она напряглась, к ней опять вернулась гордость. Кто он такой, чтобы ее судить? Она была уверена, что в своей подлой жизни он делал вещи похуже, чем продажа пары бочек нештемпелеванного коньяка.

Послышались тяжелые шаги лорда Харлбрука. Он вошел быстро, его маленькие глазки сразу оценивающе впились в нее. За ним шел констебль Роббинс.

– Лорд Харлбрук. Констебль Роббинс. – Она сделала быстрый реверанс. – Прошу вас садиться.

– У нас нет времени, мисс Хадли, – сказал констебль. – Хоть я и рад видеть, что вы прекрасно выглядите. Вы, конечно...

– Мы пришли по делу, – прервал его Харлбрук. – По важному делу.

Констебль бросил злой взгляд на лорда, потом снова повернулся к Арабелле:

– Извините за доставленные неудобства, но у меня очень неприятное дело, которое не терпит отлагательств.

Арабелла кивнула, с силой сжав за спиной руки.

– Надеюсь, никто не ранен?

– Нет-нет, – поспешно ответил констебль. – Ничего такого. Мы пришли, чтобы...

Отворилась дверь, и вошел Люсьен. К удивлению Арабеллы, он был одет в вечерний костюм, волосы зачесаны назад, свежий белый галстук завязан замысловатым узлом.

Он встретился с ней взглядом, и в тот же момент она поняла, что он все знает. Сердце ее сжалось еще сильнее. Как он узнал? «Господи, что он теперь обо мне думает?»

Ей хотелось объяснить ему, что она не виновата, что она была вынуждена сделать этот шаг, но он отвернулся и приветственно кивнул.

– Джентльмены. Надеюсь, не случилось ничего дурного?

– Вас это не касается, – отрезал Харлбрук, насупившись. – Мы пришли поговорить с мисс Хадли по личному делу.

Губы Люсьена изогнулись в презрительной улыбке.

– Что случилось, Харлбрук? Несварение желудка? Попробуйте индийскую соду. Говорят, удивительно хорошо помогает.

Харлбрук покраснел, но прежде чем он смог что-то выговорить, констеблю Роббинсу удалось отвесить неуклюжий поклон.

– Хорошо, что ваша светлость в добром расположении духа. Поскольку старого мистера Хадли больше нет с нами, да упокоит Господь его душу, а молодой мистер Хадли не в состоянии советовать мисс Хадли, может быть, вы выслушаете то, что мы хотим сказать.

– В этом нет необходимости, – сказал Харлбрук, чопорно застыв от возмущения. – Я сам дам совет мисс Хадли.

– Да, конечно, но, я думаю, мисс Хадли нужен кто-то еще, – сказал констебль Роббинс, бросив хмурый взгляд на Харлбрука, и повернулся к Арабелле: – Я принес вам плохую весть, мисс Хадли. Действительно плохую. У берега прошлой ночью видели корабль.

– Понимаю, – сказала Арабелла. – Он утонул? Люсьен подавил смешок. Она старается как можно больше усложнить им задачу. Вот это характер!

– Нет, он не утонул, – нетерпеливо сказал Харлбрук. – Он причалил в бухте Робин Гуда под покровом ночи и выгрузил большую партию контрабандных спиртных напитков. У нас есть доказательства, что часть товара получил кто-то из Роузмонта.

Арабелла вздернула брови, лицо ее стало холодным. Люсьену хотелось встать между ней и констеблем, чтобы защитить ее от вопросов, от наглости Харлбрука. Но она не оценила бы его вмешательство. Ему оставалось только засунуть руки в карманы, чтобы сдержать желание как следует ударить нахального лорда.

Она ответила тихим спокойным голосом:

– Констебль Роббинс, вы, конечно, ошиблись. Я уверена, что никто здесь не замешан в таком... в таком ужасном деле.

– Чепуха, – рявкнул Харлбрук. – Я уже несколько недель знаю, что Роузмонт в этом замешан. И мы знаем, кто этим занимается.

У Арабеллы только слегка порозовели щеки. – Лорд Харлбрук, как бы вам этого ни хотелось, вы не несете ответственность за мое благополучие. И я была бы благодарна, если бы вы об этом помнили.

Харлбрук помрачнел, но прежде чем он успел что-то сказать, вмешался констебль, громко выражая свое недовольство:

– Так вот, мисс Хадли. Эти ужасные, постыдные дела творятся здесь, в нашем тихом уголке.

Она положила руку себе на горло и наградила его благодарной улыбкой.

– Я возмущена, что кто-то думает, как будто в Роузмонте благоволят контрабандистам. Уверяю вас, больше никогда не буду выезжать с наступлением темноты без сопровождения Неда и Уилсона.

– Уилсона? Ха! – засмеялся Харлбрук. – Уж лучше берите с собой дьявола, чтобы заботился о вашей безопасности. – Он мрачно взглянул на констебля: – Расскажите ей все.

Констебль тяжело вздохнул:

– Похоже, племянники Уилсона сильно увязли в этом деле. Их видели, когда они отплывали от корабля.

Харлбрук коротко хохотнул:

– Если Лэм и Туэкс втянуты в это дело, то Уилсон тоже с ним связан.

– Чепуха, – заявила Арабелла. – Я уверена, что здесь какая-то ошибка. В конце концов, вы сами сказали, что корабль пришел ночью. Может быть, там был кто-то другой, а не Лэм и Туэкс. Описание их внешности может подойти многим.

Люсьен отдал ей должное: даже перед лицом неоспоримых доказательств она умудрялась выкручиваться, отрицая очевидное и оборачивая факты в свою пользу. Но его восхищение сдерживалось мучительным сознанием того, что в пещере он нашел нечто гораздо более серьезное, чем коньяк.