Баррис сделал глоток кофе. И собрался с мыслями.

— Митч, я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал.

— Ладно.

— Макбрайд оказал на тебя хоть какое-то давление?

— Давление? — Вскинутые брови дали понять, каким странным показался ему этот вопрос.

Баррис не сводил с него глаз и говорил медленно и весомо:

— Послушай меня. Я не знаю, что этот парень говорил тебе. Какого рода страх он у тебя вызвал. Но я гарантирую, если ты все расскажешь мне, я смогу защитить тебя. Я гарантирую, что смогу защитить и твою семью. И мы навсегда избавимся от него. Ты слышишь, что я говорю?

МИТЧ опустил глаза. Он хотел лишь одного — дать Баррису какой-то знак. Ему даже казалось, что он слышит голос: «Прими их помощь, дай им спасти тебя» — и может быть, это был голос Господа.

Но липкая лента стягивала волосы на его груди.

Шон и Ромео слушали его.

Они могут начать убивать в ту же минуту — стоит ему обронить хоть слово.

«Но ведь я могу написать кое-что, не так ли? Я могу просто повернуться, взять карандаш со стойки официантки и набросать записку на бумажной салфетке. „Помоги мне. Их двое. Они подслушивают“. И этого будет достаточно, верно ведь? Баррис прямо отсюда сможет приняться за дело».

Но тут он увидел, как Баррис облизывает губы после глотка кофе, и подумал: «Какого черта мне это пришло в голову? Ведь это Деппити Даг. Я напишу записку на салфетке, и он, скорее всего, прочтет ее вслух. Он скажет: „Как я могу тебе помочь, Митч?“ — и все будет потеряно. Все. Моя жена и дети, моя мать — все будет потеряно. И ради чего? Я не могу пойти на такой риск. Сейчас я даже не могу позволить себе отмолчаться…»

ШОН был в комнате Джейса вместе с Тарой. Голоса из приемника были тонкими и как бы размытыми, но тем не менее можно было разобрать большинство из того, что говорилось. Слушая, Тара еле заметно шевелила губами, и Шон понимал, что она хочет передать послание отцу; что-то вроде приказа: не облажайся, папа, не предавай нас, пожалуйста, не провались…

Но может ли дойти такое послание? В комнате висело долгое испуганное молчание, и Шон, откинувшись назад, обхватил рукоятку пистолета 32-го калибра. Но тут он услышал, как Митч откашлялся:

— Я пытаюсь кое-что себе представить, Баррис.

— Что именно?

— Ты дурачишь меня?

По лицу Шона поползла улыбка.

Он слышал, как Митч продолжал:

— Ты говоришь, что Шон Макбрайд пытается обокрасть меня?

Голос копа:

— Ну, этого я не утверждаю. Я просто спрашиваю.

Митч:

— Но я не могу понять тебя. Как он сможет это сделать?

Коп:

— Угрожая твоей семье?

Он произнес эти слова в виде вопроса. В его тоне скользнула нерешительность, и Митч надавил на него:

— Шон Макбрайд? Угрожать мне? Баррис, ты что, идиот? Сам Господь привел этого молодого человека в нашу жизнь!

Шона успокоило, что Митч не просто защищает свою позицию. Он был полон искреннего возмущения. «Может, он начал верить? В мою мечту? В тепло ее, в солнечную красоту ее?»

Шон откинулся назад. На лице его играла неотразимая улыбка. Он понимал, что еще не пришло время праздновать, потому что есть еще тысяча вещей, которые могут пойти как-то не так. Например: этот коп Баррис. Черт побери, кто он такой? Что он знает и что подозревает. Но Митч прошел испытание! Это триумф! Митч вел борьбу. Если сам Митч боролся за наше дело, как мы можем не преуспеть?

— Я думаю, он все сделал, девочка.

Все эмоции отразились на лице Тары. Закрыв глаза с мокрыми ресницами, она благодарила Бога. Она сидела так близко к Шону, что он чувствовал ее мягкое дыхание. Он обнял ее рукой и, когда сжал ее, почувствовал легкое ответное движение. Какой день! Он подумал, что этот день — самый яркий из всех, что выпадают за столетия. Это была абсурдная мысль, и он осмеял сам себя, но тем не менее: «Кто еще вел такую жизнь, как я живу сейчас?»

РОМЕО смотрел, как старый кабан отъехал в своем «таурусе», и собрался было последовать за ним. Но он испугался, что коп узнает его машину, так что подался назад — так далеко, что потерял копа из виду.

Затем он поехал по кругу. «Лучшие чехлы» — закрыто. Офис условного освобождения округа Глин, Джорджия. «Трехногая собака». «Падающая башня Пизы» — закрыта. Выдача водительских прав и уроки безопасного вождения округа Глин, Джорджия.

Его телефон дал о себе знать, и он ответил не глядя, зная, что это Шон, — но на этот раз то был не Шон. У телефона была мать Ромео.

— Я звонила тебе раз шестьдесят.

— Прости, мама.

— Я звонила и звонила.

— Я забыл включить телефон.

— По телевизору показывают, как Шон выиграл тот большой джекпот.

— Да, я знаю.

— А о тебе ничего не говорят.

— Я же не выиграл.

— Но ведь ты путешествуешь с ним, не так ли?

— Но билет был его.

— Он мог поделиться с тобой.

— Это его деньги, мам.

— Или дать кому-то еще.

— Это его деньги.

— Джим Грабовски сломал бедро.

— Неужто?

— В пятницу. Я оставила тебе примерно шестьдесят посланий.

— Прости, мам.

— Дайана говорит, что он никогда больше не сможет ходить.

— Господи.

— Где ты, сладкий мой?

— Так просто болтаюсь.

— Ты чувствуешь, что пора вернуться домой?

— Ага.

— Ты должен вернуться.

ТАРА была в своей комнате, пытаясь припомнить, как это все началось. Что она сделала, почему весь этот чертов ад обрушился на нее?

Она вспомнила тот день после розыгрыша, когда она оставила работу в банке и пересекла улицу, направляясь к Нелл, и чувствовала она себя прекрасно, и небо было пронзительно-синим, и она думала, что обладает всем, всей любовью и всеми радостями, которые только есть в мире, — и так оно и было, разве нет? А вот теперь перед ней стоит проблема. Она слишком высоко дотянулась. Она устроилась в сфере, где обитают только ангелы, за что она будет подвергнута жестокой каре.

РОМЕО сделал проверочный звонок, и Шон спросил его:

— Ну разве Митч не был сегодня восхитителен?

На это Ромео не ответил. Он просто сказал:

— Но почему этот старый коп задавал такие вопросы?

— Ну, мы не знаем. Но знаешь что? Тут есть что-то странное. Митч сказал, что старый коп влюблен в Нелл.