— Ты рассказала ему обо мне? — спросил он.

— Ну да, так получилось, — замялась я. — Ты против?

Ответом мне был его самодовольный сияющий вид.

— Я готов к смотринам хоть сейчас! — решительно заявил он.

— Сначала нужно поговорить с Кокой, или ты забыл, что я замужем?

— Да, я уже давно записал твоего мужа в бывшие, иначе от ревности могу не сдержаться при встрече.

— И что сделаешь? — провоцировала я его. Мне нравилось, что меня впервые в жизни ревнуют.

— Пока мои намерения не обрели ясность, но то, что он меня давно раздражает, это факт. Даже подумать не могу, что ты можешь принадлежать другому мужчине!

— Вот и не думай об этом, так как моя принадлежность ему весьма условна. Ты мой единственный мужчина!

Федор довольно хмыкнул.

На полпути к дому зазвонил Федин телефон. Собеседник быстро и неразборчив что-то говорил. Федор сказал:

— Я все понял и положил трубку.

— Что случилось? Это была Настя? Я слышала женский голос.

— Все нормально, кончились запчасти. Мне нужно срочно подкупить и завезти им. Сейчас мы остановимся, я поймаю тебе такси, а сам займусь этим вопросом.

— Но… — начала я.

По тому, как тревожно билось мое сердце, я поняла, что не покупка запчастей волнует Федора, хотя внешне он был спокоен. Его дальнейшие действия лишь подтвердили мою догадку.

Он затормозил на обочине, быстро вышел из машины и помог выйти мне, посмотрел на меня таким влюбленным взглядом, что у меня не осталось ни капли сомнений в его любви, но зародилось ужасное подозрение, что взгляд этот может быть последним по не зависящим от Федора причинам. Я старалась не выдать дурных предчувствий.

— Феденька, ты же недолго? — почти спокойно спросила я.

— Одна нога в сервисе, другая — у тебя дома. Не волнуйся, моя хорошая, я быстро!

Он вскинул руку и остановил такси — не успела я опомниться, как Федор усадил меня в машину и сказал водителю:

— В деревню Звонари, на Новой Риге!

Положил на сиденье деньги и захлопнул дверь.

То, как быстро это было проделано, говорило о его собранности и сконцентрированности на очень важном деле, которое никак не связано с покупкой запчастей. Я видела, с какой скоростью поехала его машина.

— Плачу по счетчику в пятикратном размере, — сказала я водителю такси, — если вы догоните тот «Крузер» и незаметно проследуете за ним до места назначения.

— Здесь нельзя разворачиваться, двойная сплошная, — сообщил мне таксист.

— Еще две тысячи сверху, и штраф сама оплачу, если что, но полиция нам сейчас ни к чему.

— Понял! — он мгновенно развернул машину, и мы полетели за Федором.

Догнать его было нереально, но машина находилась в поле зрения. Он не поехал в сервис, а свернул совсем в другую сторону. Мы продолжали преследование. Попетляв по бездорожью, мы заехали в дачный поселок. Местонахождение машины Федора мы теперь определяли по клубам пыли, которую поднял «Ленд Крузер». Прячась в этой пыли, мы следовали за ним. Постепенно надвигались сумерки, пыль была уже плохо видна, но я была уверена, что в таком небольшом поселке невозможно потеряться.

— Все, он остановился, — сообщил мне водитель.

Я уже плохо видела в надвигающейся темноте.

— Назовите мне номер преследуемой машины, — попросила я таксиста: остаться в незнакомом поселке, догнав чужую машину, мне вовсе не хотелось.

Водитель назвал. Да, это была Федина машина. Я щедро расплатилась с водителем и пошла по направлению к «тойоте».

В машине Федора не было. Я растерялась: где же мне его теперь искать? Оглядевшись, я увидела свет в двух домиках и решила обследовать их. Калитки были заперты — я подергала, заглянула поверх них — совсем ничего. Зато под воротами одного из дворов я обнаружила лаз, под которым спокойно могла пролезть крупная собака: раньше там была проволока, но сейчас она была разорвана. «Раз собака пролезет, значит, и я смогу», — решила я и протиснулась в чужой двор. Осторожно прокравшись к окну, заглянула в него, затаив дыхание, чтобы даже оно не выдало моего присутствия. Пожилые хозяева этого дома пили чай и смотрели телевизор.

Где же Федор? Как же мне проникнуть в другой двор? Я уже приготовилась вылезать под воротами в обратную сторону, как со стороны параллельной улицы послышался громкий хлопок, как будто колесо в машине лопнуло. Не раздумывая, я направилась туда. Пересекла двор, добралась до противоположной стороны участка, вскарабкалась по сложенной поленнице. Прыгать я не рискнула, заботясь о своем малыше, а, ухватившись крепко руками за забор, осторожно и аккуратно спустилась на другой участок. Из этого дома отчетливо слышался шум голосов и грохот передвигаемой мебели. Я заглянула в окно.

Сначала я увидела Коку… Бог мой! Он лежал на полу прямо у меня перед глазами, а в его груди зияла огромная дыра, из которой текла кровь. Мне стало очень плохо. Уже почти теряя сознание, я вспомнила о Федоре и мгновенно пришла в себя.

Нельзя терять ни минуты, я не хочу увидеть Федора в таком же виде, как Коку.

Когда я забежала в дом, первой, кого увидела, была Кэт, и она целилась из пистолета в Федора. Оба они в синяках, в разорванной одежде, только у Федора не было пистолета, а у Кэт был. Это отличие страшно напугало меня. Если смерть Коки я смогу пережить, то потерю Федора — НИКОГДА! Я без Феди сама умру или сойду с ума от горя. Нет, пусть лучше меня убьет, это не так мучительно. Я лихорадочно соображала, что делать, времени было мало, я уже поняла, что Кэт быстро принимает решения и еще быстрее их выполняет. «Найдите слабое место», — вспомнила я совет доктора. Может, передать привет от тренера? Нет, он сам сказал, что Кэт это вряд ли тронет. Тогда… Да, только это известие сможет отвлечь ее от убийства. Я решила рискнуть.

— Кэт, ты помнишь сестру Машу? Я нашла ее, — громко сказала я с порога.

Кэт застыла и немного опустила пистолет.

— Неправда, она умерла.

— Нет, она жива! Я нашла ее, я летала в Америку, в штат Нью-Джерси.

— Ты врешь! — почти с сомнением сказала она.

— Нет! Американцы специально написали письмо, как будто бы Маша умерла, чтобы ты не искала ее.

Кэт поверила.

— Какая она? — спросила она, глядя в одну точку.

— Милая, веселая девушка, очень похожа на тебя, только немного полноватая и волосы у нее темные. Она учится в университете, приемные родители в ней души не чают и очень любят. У нее все есть.

— Спасибо! — впервые поблагодарила она меня. — Теперь мне будет спокойно. Хорошо, что у нее все есть, пусть у нее будет другая жизнь, не такая, как у меня. Где я — там горе!

— Я все знаю о тебе, Катя, ты не виновата, — искренне посочувствовала я ей.