Не знаю, чем были его слова: диагнозом или комплиментом.

— Сейчас я вызову скорую, полицию и «наших», — сказал он.

Я кивнула. Потом осторожно положила Кэт на пол и пошла к Коке.

Кока сильно хрипел, но был жив.

— Потерпи, — сказала я ему, — сейчас приедет скорая.

Его всегда алые губы сейчас были белыми до синевы. Кока прошептал: «Она умерла?»

Я промолчала, но он и так все понял.

— Без нее мне не жить! — промолвил он. Глаза его застыли — он умер.

Он держался за жизнь до тех пор, пока наделся, что Кэт выживет, и последние его слова тоже были о ней.

Кока рискнул вырваться из своего привычного мирка, нарушить траекторию своей орбиты и полететь к другому, неизведанному миру. Ему удалось свернуть со своего пути, и он помчался за красивой яркой кометой, которая обожгла его своим огнем и убила. Он хотел познать сильную страсть и, скорее всего, познал ее, но заплатил за нее слишком высокую цену. Стоила ли она того? Сожалел ли Николай о своем поступке? Хочу верить, что нет. Ради этого неизведанного чувства он пошел на многое: пересилил свою обывательскую лень, пожертвовал размеренной, спокойной жизнью, предал меня, пошел на преступление. Надеюсь, эти жертвы не были напрасны, и он был счастлив в любви. Сейчас, когда я видела его грустные застывшие глаза, я простила его. Милый Коля! Думаю, ты понимал, что эта страсть убьет тебя, но ты пошел на это. И для тебя лучше умереть физически, чем вернуться в твой прежний мир — после изведанного.

Пока мы ждали спецслужбы, Федор сначала оглядел меня всю, нет ли на мне увечий, потом, когда ничего не нашел, начал ругать меня за своеволие.

— Ладно, Федя, не шуми, не могла же я бросить тебя одного, — спокойно ответила я.

— Что значит «бросить»? Ты должна была ехать домой, а вместо этого за мной шпионила.

— А что мне оставалось делать, если ты не сказал мне правду?

— Ты поняла, что я соврал?

— Скорее, почувствовала. У меня к тебе особые чувства, поэтому я настроена на тебя. От меня теперь не скроешься.

— Я уже понял! Но все равно ты не имела права подвергать себя риску.

— Где ты, там и я! — твердо сказала я.

— Я теперь от тебя ни на шаг! Обещаю!

— Как ты нашел их?

— Настя и Кирилл выследили их на мотоцикле еще тогда, когда они на «ауди» приезжали в сервис. Я тогда вслух произнес: «Кэт». Настя услышала и заметила, как я встревожился, она указала на «ауди» Кириллу. Как только машина уехала, ребята сели на «Кирюшку» и следовали за ними до этого поселка. Только дом не сразу нашли, а лишь сегодня, объезжая дачный поселок. Потом Настя позвонила мне. Мы все устали от ожидания неминуемого поджога, вот ребята и попытались предвосхитить события. Я оставил машину с другой стороны и через противоположный участок проник в этот дом. Дверь была заперта, я постучал, Кэт открыла дверь и не раздумывая бросилась на меня. Она не стала вникать в то, кто я такой, с какими намерениями пришел, видимо, ждала только худшего. Мы начали драться, а тут Кока выскочил с другой комнаты с пистолетом. Целился в меня, но выстрелить не решался, так как мы с Кэт часто менялись местами. «Дай сюда!» — в какой-то момент она попыталась выхватить пистолет из его рук. «Отдай! Уйди!» — кричала она ему. Он не слушался, наверное, хотел проявить себя мужчиной и заступиться за нее. Только Кэт его порыв не оценила. Она вывернула его руку с пистолетом и выстрелила в него. Он был помехой для нее, а ей не терпелось убить меня. Когда она повернулась ко мне, чтобы выстрелить, появилась ты. И опять спасла меня.

Я похоронила их рядом на нашем тихом деревенском кладбище. Кэт это, наверное, не очень понравилось бы, а Кока был бы счастлив. Последние свои дни они провели вместе и умерли одновременно — пусть покоятся рядом. Я буду навещать их и ухаживать за могилами. Еще я нарисовала их портреты, изобразив их такими, какими запомнила перед смертью: влюбленного и одухотворенного Коку и милую, спокойную Кэт.

Дядя Веня помогал мне с похоронами. С его лица не сходило удивленное выражение. Сначала — когда он узнал, что Кока умер от огнестрельного ранения, а потом — от известия, что кроме Коки будем хоронить и незнакомую женщину рядом с ним. А позднее он был совсем потрясен, когда увидел в гробу Кэт, очень похожую на меня. После этого он начал что-то понимать и погрозил мне пальцем, я отмахнулась. «Потом расскажу ему, сейчас не время», — решила я.

На погребение сына приехала и свекровь. Даже страшно подумать, какое это горе для матери — пережить свое дитя. Она смотрела на Колю как-то отстраненно, не совсем, видимо, понимая, что это он. После похорон она близко подошла ко мне и прошипела: «Ты погубила его!»

Я не обиделась. У нее шок от потери, да и никогда она меня не любила — сейчас у нее еще больше оснований для этого. Но всегда корректный дядя Веня не смог сдержаться.

— Он сам себя погубил! Спутался с какой-то девкой, бросил жену, — он указал на меня, — а девка убила и его, и себя!

Оказывается, дядя Веня уже в курсе событий и, судя по его выражениям, здесь не обошлось без Галины.

Свекровь замолчала.

— Почему вы не любили меня? — спросила я ее — думаю, больше такой возможности не представится.

— Ты недостойна моего сына! — сообщила она мне.

— Возможно, вы правы, — согласилась я, но своей безропотностью только разозлила ее.

Она зыркнула на меня с ненавистью, развернулась и ушла.

— Не обращайте внимания, — Галина взяла меня под руку, — она вас никогда не поймет, это ревность ослепленной матери.

— Да? — удивилась я.

— Сами такой не будьте! — посоветовала она мне.

— Я постараюсь.

В суматохе последних дней я упустила из виду Федора. После похорон я очнулась и обнаружила, что он как-то незаметно исчез. Мой дорогой Федор! Он не стал навязывать себя — наверное, решил, что он мне не пара. Нужно было позвонить ему, рассказать о своих чувствах, вернуть его. Но может, он не любит меня, и я ему не нужна, а после звонка ему из вежливости придется быть со мной. Нет! Он мужчина, он должен сам принять решение. Пока я так терзалась, время шло, он не появлялся, и я не звонила.

Однажды утром я полулежала в кресле на лужайке возле дома, гладила свой немного изменившийся животик и рассматривала пустой холст на подрамнике. Вдохновения не было, как и сил творить: я думала только о Федоре, сердце изнывало от любви к нему. Прикрыв глаза, я грезила, что он появится и мы будем до конца дней вместе. Услышав, как стукнула калитка, я вскочила: мои мысли материализовались. Ко мне приближался Федор, но не один. Он вел за руку девочку примерно трех лет. Он подошел ко мне так близко, что я почувствовала его запах, ощутила его крепкое тело — и сердце затрепетало от радости и обожания.